Я имею ввиду в школе.

Всеобщее среднее образование в СССР с 1972 года было обязательным, а право на его получение было закреплено в советской Конституции. И еще одна важнейшая деталь советского школьного образования, являющаяся гордостью нашей страны, – оно было бесплатным. Правда, сама средняя общеобразовательная школа за все время существования Страны Советов претерпела существенные изменения. Однако эти изменения вносились в соответствии с велением времени и были нацелены на повышение образовательного уровня новых поколений советских граждан.

В первые годы советской власти общее и профессиональное образование не разграничивалось: овладение основами научных знаний и профессиональным ремеслом велось параллельно. Так, в 1918 году правительством Советской России было разработано и утверждено «Положение о единой трудовой школе РСФСР», согласно котором произошла реорганизация дореволюционных средних и церковно-приходских школ в единую трудовую школу с девятилетним обучением. В этой школе обучение разделялось на две ступени: первая ступень предполагала пятилетнее обучение, вторая – четырехлетнее. В 1919 году параллельно с единой трудовой школой были учреждены рабочие факультеты при средних специальных и высших учебных заведениях – рабфаки.

С 1932 года среднее образование стало десятилетним, а спустя два года в СССР установилось три типа общеобразовательной школы:

Начальная, с 1 по 4 класс;

Неполная средняя, с 1 по 7 класс;

Средняя, 10 классов.

С целью повышения культуры подрастающего поколения кроме научных дисциплин в советских школах стали преподавать и основы искусств. Уроки рисования, пения, музыки были обязательными на начальном и неполном среднем этапах школьного образования, а четвертные и годовые оценки по ним вносились в ведомости успеваемости. Затем по оценкам в ведомостях за 7 лет выводилась итоговая оценка в свидетельстве о неполном среднем образовании.

В годы Великой Отечественной войны появилось несколько типов специализированных общеобразовательных школ:

Суворовские и нахимовские училища, в которых готовили абитуриентов для поступления в высшие военные учебные заведения;

Школы рабочей и сельской молодежи, предусматривающие получение среднего образования работающими молодыми людьми в вечерней и заочной форме.

Следующие изменения в советском народном образовании произошли в 1958 году, когда был принят «Закон об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР». Средняя общеобразовательная школа по-прежнему осталась десятилетней, однако теперь считались с первого по третий, средними – с четвертого по восьмой и старшими – девятый и десятый.

Кстати, именно после вступления в силу этого закона в Советском Союзе появились первые техникумы.

После реформы народного образования 1958 года появились и профессионально-технические училища, пришедшие на смену ФЗУ (фабрично-заводским училищам). Туда можно было поступить после окончания 8 классов общеобразовательной школы и получить одновременно со средним образованием рабочую специальность.

В целях помощи многодетным, малообеспеченным и неполным семьям развивалась система интернатов, где дети могли находиться полную рабочую неделю, получая полноценное обучение, как в обычной школе. Кроме того, в советских общеобразовательных школах появились группы продленного дня. Теперь дети, не имеющие бабушек и дедушек, могли находиться в школе 8 часов, получая полноценное питание и возможность готовить домашние задания под присмотром педагогов.

Принятая в 1958 году система всеобщего сохранилась вплоть до развала страны и была признана авторитетной общественностью многих стран лучшей в мире. Чем, сегодня, к сожалению, мы гордиться уже не можем.

А давайте-ка вспомним, чему и как учили в советской школе. Да не просто так поностальгируем, а со значеньицем. Сразу оговорюсь: вспоминать буду из личной дырявой уже памяти, специально не лезу во всякие справочники и педивикии, потому если где накосячу или что важное забуду - будьте добры, поправьте. Ну, поехали!

О вообще

В школу молодой советский человек шёл, когда ему исполнялось 7 лет. Некоторые родители старались запихнуть своё чадо в учение в 6 лет, но педагоги относились к этому с прохладцей, потому как в 6 ребёнок ещё не готов к систематической учёбе не только морально-психологически, но и чисто биологически.

Школьная неделя продолжалась с понедельника по субботу включительно, выходной был только один - воскресенье.

Учебный год начинался строго 1 сентября, единственное исключение - если 1 сентября выпадало на воскресенье (со мной такое случилось в 1974, когда я пошёл во 2 класс), тогда занятия начинались со 2 сентября. Собственно 1 сентября занятий как таковых почти не было, особенно в младших классах, хотя расписание все узнавали заранее и в школу шли уже с необходимым комплектом учебников.

Весь школьный курс был разделён на три этапа:

Начальная школа, 1 - 3 классы

Средняя школа, 4 - 8 классы

Старшие классы, с 8 по 10.

Отдельно выделим такой предмет как "Труд" - трудовое обучение. В начальных классах сводилось к клейке всяких поделок из бумаги и мастерению и разного рода конструкторов, в средней - мальчики осваивали в школьной мастерской молотки и рубанки, а девочки - домоводство.

1 - 3 классы

Классы 1 по 3 относились к начальной школе. В этот период детей (НАС!) учили элементарной грамотности и давали первичные представления об окружающем мире.

Изначально в 1 классе было 3 (прописью - три) основных предмета: письмо, чтение и математика, к ним в довесок шли рисование, музыка, физкультура и природоведение, раз в неделю обязательно был классный час, где обсуждали всякие и всяческие внутриклассные дела (ругали двоечников, хвалили отличников, назначали дежурных итд итп).

Где-то через месяц - другой после начала учёбы предмет "письмо" заменяли на "русский язык", а "чтение" на "литературу".

Все занятия проходили в одном классе, единственное исключение - физкультура. Пока ещё (и когда уже) было тепло, физкультурой занимались на улице, в холодное время - в зале. В конкретно моей школе - в актовом:-)

Состав уроков начальной школы не менялся все три года, разве что только во 2 классе добавляли иностранный язык. Самым массовым был английский, однако в школах изучали и другие языки, включая самую разную экзотику. Полный комплект европейских я не говорю, а за суахили не ручаюсь, но мне известны люди, изучавшие в школьные годы (не факультативно, а в рамках общей программы) китайский, турецкий и фарси.

Все основные уроки вёл один единственный учитель - классный руководитель, отдельные учителя были для музыки, рисования (и то не всегда) и для иностранного языка.

В первом классе нас принимали в октябрята. В чём был глубокий эссенциальный смысл этой "организации" по прошествии стольких лет я уже сказать не могу, но мы носили октябрятский значок и считалось что весь класс составляет один октябрятский отряд. Ну а в третьем классе, по достижении 9 лет, нас принимали в пионеры. Это уже был гораздо более осмысленный шаг, там требовалось хотя бы заучить правила пионеров Советского Союза. Формально можно было и не вступать и, по рассказам учителей и знакомых, такие случаи бывали. Как правило по причине тяжёлой формы христоза головного мозга у родителей.

В пионеры принимали по разному. Самый ходовой вариант - в родной школе, самых выдающихся - на Красной площади, перед Мавзолеем Ленина. На это мероприятие самых выдающихся вступающих свозили со всей страны. Я же удостоился промежуточного варианта - в Мемориальном зале музея Ленина. Получилось пафосно, до сих пор помню.

4 - 8 классы

С 4 класса жизнь школьника резко менялась. Прежде всего, менялся классный руководитель. Во вторых, теперь уроки шли в предметных классах и школьники переходили из класса в класс. Ну и естественно, каждому предмету полагался свой учитель.

Менялся и состав предметов, прежде всего, добавлялись новые, а кое-что пропадало.

Что там было в нормальных условиях в 4 классе сказать точно не могу, потому как школа в которой я учился была экспериментальной и по причине экпериментальности, многое там делалось через зад. И вот пик этого "через зад" пришёлся именно на мой 4-й класс. Дальше, то-ли нужные люди получили свои диссертации, то-ли самым рьяным вставили через тот же зад по самые гланды, но с пятого класса у нас всё более-менее пришло в норму.

В 4 классе, ЕМНИП, появились география и история. История в виде то-ли истории СССР, то-ли "Родная история" - краткий и очень наивный курс истории России - СССР, начиная от первых славян до последнего съезда КПСС. По сути - набор рассказов и анекдотов на тему. Ну, по уровню и возрасту учеников. Ещё я помню учебник Природоведения для 4 класса, но самого предмета у нас не было.

В 5 классе уже была полноценная физическая география и начиналась полноценная история. Также начиналась и биология: 5 - 6 классы (до середины 6-го класса) - ботаника, 6 - 7 - зоология.

Историю преподавали в соответствии с периодизацией смены общественно-экономических формаций (по Марксу с Энгельсом): древний мир - первобытно-общинный строй и рабовладельческие государства, средние века - феодализм, новое время - господство капитализма, новейшее время - с Октябрьской революции, развитие и утверждение социалистического строя. Упор делали на анализ классовой структуры общества, классовую борьбу и социальные революции.

С 6 класса начиналась физика, с 7 класса - химия, а в восьмом изучали анатомию и физиологию человека.

В некоторых школах с 8 класса происходила специализация: биологический класс, математический класс итп.

Также где-то с 6 или 7 класса, точно уже не помню, летние каникулы урезали на один месяц: на июнь полагалась производственная практика. Конкретная реализация этой практики сильно зависела от конкретной школы, её связей с научными и производственными организациями, ВУЗами и тп. Частенько вся "практика" сводилась к тому, что детей сгоняли в школу, давали задание убираться и оставляли балдеть.

В 8 классе мы переступали 14-летний рубеж, покидали по возрасту пионерскую организацию и многие (но далеко не все) вступали в Комсомол. Вот комсомол это уже было вполне осознанное деяние. Там всё уже было по взрослому и индивидуально: заявление, рекомендации 2 членов ВЛКСМ или одного от КПСС, членский билет и членские взносы (для школьников = 2 коп/мес. Для сравнения = 2 коробка спичек или два стакана газировки без сиропа в уличном автомате, или один разговор по телефону в уличном автомате). Процедура вступления в комсомол была довольно длительной, комсомольские билеты вручали в райкоме.

Ходовое мнение было, что членство в ВЛКСМ упрощает поступление в ВУЗ и вообще карьерный рост. На деле многие мои одноклассники поступили в ВУЗ и без этого. С другой стороны, для некоторых ВУЗов членство в Комсомоле было обязательным (Высшая школа КГБ, например).

8 класс был очень важным рубежом: по его окончании проходили экзамены и ученики получали аттестат. А по результатам аттестата происходило разделение: кто-то продолжал учиться в школе с прицелом на ВУЗ, а кто-то отправлялся осваивать рабочие специальности в ПТУ.

9 и 10 классы

В старшей школе происходили свои изменения. Там уже не было русского языка, ЕМНИП, заканчивалась и химия. А вот физику и биологию изучали на более высоком уровне. Биология шла "Общая биология", с элементами генетики, экологии и эволюционного учения. Что там в физике было я не очень помню, но вот точно появлялось обществоведение - основы советского законодательства, по факту.

Продолжалась история, подробно изучали историю СССР.

В 10 классе проходили астрономию, но большей частью уже проходили мимо.

Но главное что происходило в 9 - 10 классах - подготовка к поступлению в ВУЗ. Репетиторы, дополнительные занятия, подготовительные курсы... Ну и ещё такой фактор как возраст и гормоны. Мальчики и девочки уже активно интересовались друг другом. Потому и времени на школу уже практически не оставалось:-)

Ну а завершалось всё Последним звонком (25 мая), выпускные экзамены (очень серьёзно! С плохим аттестатом про ВУЗ можно было сразу забыть!) и 25 июня проходили выпускные балы.

Выпускной бал проходил обычно в школе (что, IMHO, эссенциально правильно, ибо это не просто молодёжная пьянка, а прощание со школой). Начиналось всё с торжественного вручения аттестатов, потом пир. Пир этот предполагался безалкогольным и учителя с родителями следили, чтобы так и было. Но, естественно, уследить за всем не получалось, потому некоторые, особо выдающиеся личности надирались. Но это не было массовым явлением. Классы, кстати, оставались открытыми (кроме особо ценных и опасных помещений, типа библиотеки и каптёрки с реактивами в кабинете химии), так что бывшие уже школьники могли лишний раз поностальгировать в любимых классах.

Начинался бал вечером и завершался с рассветом. И мы, в последний раз, выходили из столь родных школьных дверей. В совершенно новую, уже взрослую, жизнь...

Каково было учиться в советской школе?

Школы бывают разные. Я учился в очень хорошей, хоть это и было в очень плохие времена. Я пошел в школу в 1971 году, называлась она тогда 75-я французская, а сейчас у нее номер 1265.

У школы была концепция, но это я сейчас так формулирую, а тогда таких терминов вообще не было. Эта концепция шла, насколько я понимаю, от ее первого директора Сергея Григорьевича Амирджанова. Я застал последний год его работы.

Это был огромный усатый человек в костюме. Каждое утро с восьми до половины девятого, когда дети входили в школу, он стоял у своего кабинета на первом этаже, и все мы проходили мимо него. У меня сжималось сердце, я боялся, что он может выхватить меня из потока и сожрать. Думаю, многие дети испытывали то же чувство. Мы тогда не могли сообразить, что стоял он не ради пожирания младенцев. Просто он считал, что должен приходить в заведение раньше всех и что каждый, в том числе и первоклассник, должен иметь возможность убедиться в этом лично. Заодно он показывал учителям, что детей здесь надо уважать: если уж директор ежедневно стоит перед ними навытяжку, то и преподавателям не следует пренебрежительно к ним относиться.

Сергей Григорьевич рано умер, но учителя, которых он набрал, продолжали работать, и концепция оставалась неизменной.

Я очень нежно к школе отношусь, проводил там огромное количество времени. Дома тебе объясняют, что хорошо, а что плохо, в школе же демонстрируют конкретные примеры поведения. Все эти женщины, которые там вожжались с нами, детьми, бесконечно воспитывали нас своим положительным и отрицательным примером. Со всеми учителями у меня были какие-то особые отношения -- плохие или хорошие, но искренние и живые.

Классная руководительница и через тридцать лет после окончания школы оставалась для меня родным человеком. Полтора года назад она умерла.

Учительница математики ставила спектакли. Она оставалась после уроков и репетировала с нами до самого вечера месяцами – где тут советская власть?

Было и другое, конечно.

Допустим, в пятом классе на ботанике я о чем-то заспорил с учительницей. В пылу она сказала: «Ковальский, ты цинист!» -- в смысле циник. И я предложил ей на следующее занятие принести словарь, чтобы подучить русский язык. У нас была вражда всю нашу жизнь. Я окончил школу, потом в ней учился мой брат – у учительницы была вражда с ним, потом я отдал в школу дочь – и у нее были сложности с этой учительницей. Мы замирились с ней всего несколько лет назад, встретились на улице и уже по-доброму разговаривали – всего-то 35 лет прошло с того самого «циниста».

Учительница пения когда-то в ярости кричала: «Как ты смеешь смотреть мне в глаза?» Сейчас она совсем старушка, я иногда встречаю ее на улице и говорю: «Здравствуйте, Зоя Петровна!» Она здоровается в ответ. Я вижу, что она меня не узнает, но ей приятно, что узнают ее.

Году, наверное, в 1976-м, в самый разгар еврейской темы в стране, мы проходили по русскому степени сравнения прилагательных. Я не удержался и для прилагательного «жидкий» предложил форму «жидее». В 12 лет шутка казалась мне просто гениальной, но меня выгнали из класса. А спустя два года школьная буфетчица уже не в шутку назвала меня жидовской мордой, и я замахнулся на нее табуреткой. Буфетчица пожаловалась, было разбирательство, и директриса, которая меня очень недолюбливала за мое разнообразное поведение, вынесла мне выговор, который ничего не значил, и даже не вызвала родителей. А буфетчицу уволила – вот вам и советская власть.

Нет, советская власть в школе, конечно, была. Но она была просто обозначена. Были какие-то комсомольские собрания (которые прошли мимо меня, поскольку я вступил в эту преступную организацию в самом конце десятого класса, за два месяца до поступления в МГУ), портреты Ленина и прочая хрень из этого набора. На детей, конечно, орали, как везде орали и орут до сих пор, но никого никогда не добивали и не дожимали до конца. Дети, как я уже говорил, были главными клиентами в школе. Этим она принципиально отличалась от обычных советских организаций, где все строилось под начальство, а люди, которых вроде как надо обслуживать, воспринимались как досадная помеха.

Мне было с чем сравнить мою школу: в 1986-1988-м я сам работал учителем (без особого успеха, надо признаться). Это был уже почти конец советской власти, но в тех двух школах, где я преподавал, она больше чувствовалась. В одной был просто сплошной коммунизм и прославление последней речи товарища Горбачева, в другой ко мне все время приставали, чтобы я принес из МГУ комсомольский билет и встал на комсомольский учет. Помню, меня глубоко потряс огромный плакат, исполненный учительской рукой и прикрепленный над доской в кабинете для младших классов. Дети каждый день смотрели на него по несколько часов, и, очевидно, запомнили содержание на всю жизнь. Содержание было такое: «Существительное – предмет. Глагол – действие. Предлог – маленькое слово». У нас в школе, я уверен, такая малограмотная херня если и могла появиться, то и два дня бы не провисела.

В советское время первоклассника допускалось нагружать не более 24 часов в неделю. 18 часов из них посвящали основным предметам:

математика - 6 ч.

чтение - 6 ч.

русский язык - 6 ч.

Оставшиеся 6 часов уходили на пение, рисование, природоведение, труд и 2 часа на физкультуру.

Количество часов, которые уделяют основным предметам в настоящее время:

математика - 4 ч.

чтение - 4 ч.

письмо - 5 ч.

Как видите, более всего пострадали математика и чтение - они сократились в 1.5 раза.

В действительности же еще больше, поскольку раньше у первоклассников было 35 учебных недель, теперь же за счет увеличения длительности всех каникул у первоклассников только 33 учебных недели.

Таким образом, если раньше у детей в 1 классе выходило 210 часов математики и столько же чтения, то теперь они посвящают этим дисциплинам всего лишь по 132 часа.

Но это еще не все.

По современным ФГОСам в первом полугодии у первоклассников уроки не по 45 минут, а по 35. Кроме того, в первом полугодии запрещены домашние задания.

Почему же родители не замечают, как сильно сократилась учебная программа? Почему многие наоборот возмущаются, что детей слишком нагружают в школах?

Во-первых , в советское время дети учились 6 дней в неделю: в 8 ч. начинали и к 12 заканчивали. Теперь же у всех первоклассников 5-дневка, поэтому сокращение рабочих часов не так сильно бросается в глаза.

Во-вторых , для имитации усиленной учебной деятельности детей заваливают добровольно-принудительными «внеурочками». Если раньше на второстепенные предметы (пение, рисование, природоведение, труд, физ-ра), как мы указывали выше, уходило в общей сложности 6 часов в неделю, то теперь их ассортимент значительно расширился и этим маловажным предметам отдают по 18 часов в неделю.

Мой ребенок начинает учебу в 8 утра, а заканчивает в 13-13:30, т.е уже сейчас «учится» в школе больше, чем советские школьники. Во втором полугодии, когда уроки станут по 45 минут, он будет заканчивать свои занятия в 14-15 часов. Нагрузка, конечно, существенная.

Но каков результат?

А результат такой:

если взять для сравнения учебник по арифметике А.С.Пчелко за 1959 год, то современная программа по математике для 1 класса заканчивается на 96-й странице этого учебника. Всего же в этом учебнике 142 страницы. Наверное, современные ученики наверстают все это за тот лишний 4-й год обучения, что им добавили к начальной школе (раньше-то было 3 года).

Ну, подумаешь, всех наших детей сделали второгодниками! Раньше или позже закончат школу, стоит ли так расстраиваться?

Но вот с чтением ситуация обстоит гораздо хуже, чем с математикой.

Помимо сокращения часов в школьной программе, дети теперь и после школы не читают. Это в СССР родители не знали, как оторвать ребенка от книжки с какими-нибудь приключениями.

Дети читали по ночам под одеялом с фонариком - в общем, они с фанатичной настойчивостью нарабатывали беглость чтения, а родители были недовольны, что утром детей не добудишься.

Нам бы их проблемы!

Теперь, чтобы вызвать у ребенка потребность к чтению, у него нужно отобрать компьютер, планшет, телевизор, смартфон, телефон, т.е. все-все электронные устройства.

К сожалению , теперь это невозможно, поскольку в 1990 г. у нас ратифицирована «Конвенция ООН о правах ребенка», которая защищает права детей «на информацию и личную жизнь» (статьи 13 и 16)....

А знать и соблюдать свои права детей учат на уроках психологии той самой «внеурочной деятельности» (по словам знакомой мамы, в средней школе ради дополнительных уроков по психологии нередко даже отменяют обычные уроки).

Если игровая зависимость уже сформировалась, победить ее очень трудно (почти невозможно), поэтому лучше было бы изначально до этого не доводить.

Еще недавно мы удивлялись необразованности взрослых иностранцев, многие из которых способны читать только по слогам (а есть и такие, которые вообще не читают, что для нас совершенно немыслимо). Теперь же эти невероятные для нас слухи превращаются в нашу российскую действительность.

А по поводу чистописания предлагаем посмотреть это короткое видео:

Также о значении каллиграфии, исключенной из современной школьной программы, можно почитать здесь: http://calligraphyschoolspb.ru...

Подпишитесь на нас

Удивительно, с какой быстротой школа, сооружение вообще-то весьма тяжеловесное, инерционное, как утверждают эксперты, сегодня двинулась обратно, к советским образовательным стандартам. Так трудно проходили реформы, растянутые на десятилетия, с пилотными проектами и общественными обсуждениями, и с какой готовностью система развернулась вспять! Но по всему получается, что в этом направлении ее толкает общая тенденция, даже не политическая, а добровольная.

Пока в министерстве придумывают, что еще сделать с единым государственным экзаменом, чтобы всем угодить, а глава российского государства призывает школьников готовиться к труду и обороне, в то время, как в Общественной палате размышляют о едином учебнике по литературе, российские родители тщетно бьются над решением школьных задач, стремясь к вожделенной пятерке.

Им кажется, что признать собственную несостоятельность в этом вопросе равнозначно признанию родительской некомпетентности вообще, ведь новые методики никак не согласуются с собственным опытом, которого, надо честно признаться, просто нет. Опыт, конечно, есть, только принципиально другой, ведь еще нынешние тридцатилетние родители носили пионерский галстук. И именно полученное в то время знание мешает честно сказать, что ты детских уроков не понимаешь, и переложить ответственность на самого ребенка и на учителей, с которыми следует общаться не только по поводу двоек.

Миф о хорошем советском образовании так живуч не только потому, что прочно коренится в имперском сознании превосходства. Да, советское образование было хорошим, иными словами, правильным для исполнения тех целей, что ставили социалистическое государство и коммунистическая партия. Еще оно было хорошим потому, что продолжались еще дореволюционные традиции, работали старые школы и многое возникало именно вопреки. А еще людям просто требовалось выживать – и физически, и морально, а это самая сильная мотивация, какая только может быть.

Как учили и как учились в советские времена, вспоминают директор Федерального института развития образования Александр Асмолов , руководитель Центра социологии образования, науки и культуры Института социологии РАН Давид Константиновский и театральный критик, переводчик Ирина Мягкова .

Александр Асмолов :

– Моя первая школа была на 1-й Мещанской, которая ныне называется Проспект мира. И первая учительница носила хрестоматийное имя – Анна Ивановна. И было ей 24 года. И первое, что произошло, – я влюбился в свою первую учительницу в первом классе. И до сих пор помню, как меня мучила дума, что я плохо спел для нее.

Мне невероятно повезло, потому что жизнь школы очень тесно переплеталась с жизнью моих замечательных родителей, с жизнью в поселке писателей Красная Пахра. Мой учитель по жизни, которого, увы, уже нет, – это писатель Владимир Тендряков. И он учил меня тому, что личность кончается там, где она начинает существовать по формуле "что изволите".

И когда с 6-7-го класса у тебя дома бывают Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Камил Икрамов, Наум Коржавин, складывается совершенно иная реальность. И это приводило к конфликтам в школе. Потому что в школе были определенного рода советские нормы жизни и набор традиционных поэтов, которых полагалось любить больше, чем каких-то других. И если ты это нарушал, нарушались и правила этой жизни.

Поскольку я учился в советской школе, полагалось любить, кроме классических поэтов, суперсоветских – Владимира Фирсова, Игоря

В советской школе, полагалось любить, кроме классических поэтов, суперсоветских – Владимира Фирсова, Игоря Кобзева, Эдуарда Асадова

Кобзева, Эдуарда Асадова. А когда тебе 14 или 15 лет и море по колено, если тебе задается определенная мотивация теми, в кого влюблен, ты начинаешь свое мнение отстаивать с непомерной неистовостью и яростью. И поскольку я отстаивал, было комсомольское собрание, на котором разбиралось мое поведение за то, что я не люблю Асадова и Кобзева, и за то, что я вслед за Евтушенко повторил что "единицей советской поэзии является 1 кобзь".

В то время стихи передавали мое отношение к школе. Однажды на уроке гражданской обороны, поскольку у меня было плохо с моторикой, команды "направо" и "налево" выполнял некорректно, у меня дергалась нога. И тогда полковник, который был учителем НВП, сказал: "У, гад, ты тут твист хочешь танцевать, а не поворачиваться направо и налево! Ты у меня вылетишь из школы, как пробка из бутылки!" Я пришел в класс и написал стихотворение:

Школа – казарма, учитель – солдат,

Голова пуста, а орет на ребят.

Сенатор в гимнастерке и плебей в натуре.

Грязь в голову вбивает и учит разной дури.

Доколе ж? Плебея терпеть надоело.

Гнать их отсюда – вот наше дело.

Эти стихи, поскольку я желал популярности, я стал бросать девочкам в классе. И на уроке обществоведения директор школы, который вел этот предмет, перехватил мою бумажку. Лицо его сначала было белым, потом стало красным, цвет его менялся, и он сказал: "Ну, все, Асмолов, доигрался! Пойдем..."

Ирина Мягкова :

– Я помню до сих пор, что в пятом классе получила хрестоматию по литературе, от которой не могла оторваться. Там был настолько полный курс русской литературы, начиная от "Слова о полку Игореве", продолжая русскими историческими повестями, и 18-й век, Карамзин, Тредиаковский, это был курс литературы, который потом только в вузе стали преподавать, а тогда это давали в школе. Но быстро стало все меняться, и на моих глазах вместо этой хрестоматии пришла совсем другая, более адаптированная, сокращенная. И с каждым годом круг знаний, который все равно сохранялся немалый, сокращался.

Мы тогда много чего проходили, правда, новинок не знали, никаких современных писателей. А перепад был огромный: с одной стороны абсолютно просоветская, фальшивая Прилежаева, а с другой – Фрида Вигдорова, которая написала очень честную книжку "Мой класс".

Однажды по Прилежаевой в школе проходила конференция, и поскольку я была активистской в библиотеке, то меня попросили выступить. И это было мое первое критическое выступление в жизни. Книжка, которую обсуждали, называлась "Над Волгой", там такой бедный мальчик, без мамы, но умный, хороший, правильный, он решил, что надо свой класс увлечь не каким-то коллекционированием марок или другими глупостями, а надо увлечь музыкой Чайковского. И вот он заставлял всех слушать этого Чайковского, и весь класс полюбил музыку Чайковского...

Я когда прочитала эту книжку, точно почувствовала, что это фальшивка, неправда. И я вышла в актовый зал, полный согнанных с уроков детей, и

Школьники выступали и говорили, что не важно, правда или неправда в книжке, надо, чтобы было написано, как должно быть

сказала им, что то, что написано в книжке, неправда. Объяснила, что нельзя увлекаться музыкой так же, как марками, это разные вещи, но не была убедительной, безусловно, а просто сказала, что неправда, и хоть вы меня казните за это. Прилежаева, которая на обсуждении присутствовала, потом про меня спрашивала у нашего библиотекаря Антонины Петровны, из какой семьи девочка, почему так она...

А тогда вся аудитория была против меня, школьники выступали и говорили, что не важно, правда или неправда, надо, чтобы в книжке так было написано, как должно быть. То есть все уже были воспитаны в соцреализме.

Давид Константиновский :

– С пятого класса я учился в школе, которую и заканчивал, и она была замечательная! И каждый раз, когда приезжал в Челябинск, я навещал свою классную руководительницу. Она скончалась всего два года тому назад, такая боевая была, не намного старше нас… Тогда она, видимо, опасалась, что мы сильно будем ее доставать, поэтому очень строжилась. Однако пронять нас этой строгостью было нельзя. Это же мужская школа, там три десятка мальчишек, которым море по колено!

Ребята учились очень разные. Скажем, моим соседом по парте долгое время был сын уборщицы. Были и дети рабочих, инженеров, сын работника КГБ, дети интеллигентов, мелких служащих, тогда принимали всех. Выгоняли совсем уж за что-то чрезвычайное, а так все нам прощалось. Существовал, конечно, обряд инициации: когда приходил новичок, после уроков шли на зады школы и устраивали драку, но так, по-божески, скорее, мерились силами.

Внутри класса не возникало никаких особенных конфликтов. Хотя был у нас такой активный комсомолец, который донес на нас однажды, и это

Когда приходил новичок, после уроков шли на зады школы и устраивали драку

было серьезное дело. В 10-м классе на практику к нам пришли студентки иняза, красивые, веселые девушки. А у нас была хорошая компания, и мы учились хорошо (я начал учиться хорошо с 9-го класса, до этого вообще не учился), и на праздники у двух братьев из класса уехала мать, и мы пригласили этих девушек в гости. Выпили совсем немножко вина, разговаривали о жизни, о литературе, в общем, все прошло замечательно. Мы не афишировали это событие, но и не скрывали. И этот активный комсомолец пошел и донес.

С нас что взять? А девушек собирались исключить из института. Мы узнали об этом не от них самих, они ничего не сказали, мы узнали это от учителей. Мы – к родителям, родители – к завкафедрой, тот оказался очень порядочным человеком, и это дело замяли, слава богу. Хотя все было очень безобидно, даже возвышенно, я бы сказал.