Газовое оружие 1 мировой войны. Виды химического оружия, история его возникновения и уничтожения
В ночь с 12 на 13 июля 1917 года германская армия в ходе Первой мировой войны впервые применила отравляющий газ иприт (жидкое отравляющее вещество кожно-нарывного действия). Немцы в качестве носителя отравляющего вещества использовали мины, которые содержали маслянистую жидкость. Это событие произошло под бельгийским городом Ипр. Немецкое командование планировала этой атакой сорвать наступление англо-французских войск. При первом применении иприта поражения различной степени тяжести получили 2490 военнослужащих, из которых 87 умерло. Ученые Великобритании довольно быстро расшифровали формулу этого ОВ. Однако запустить производство нового отравляющего вещества удалось только в 1918 году. В результате использовать иприт в военных целях Антанте удалось лишь в сентябре 1918 г. (за 2 месяца до перемирия).
Иприт имеет чётко выраженное местное воздействие: ОВ поражает органы зрения и дыхания, кожные покровы и желудочно-кишечный тракт. Вещество, всасываясь в кровь, отравляет весь организм. Иприт поражает кожные покровы человека при воздействии, как в капельном, так и в парообразном состоянии. От воздействия иприта обычное летнее и зимнее обмундирование солдата не защищало, как и практически все виды гражданской одежды.
От капель и паров иприта обычное летнее и зимнее армейское обмундирование не защищает кожные покровы, как и практически любые виды гражданской одежды. Полноценной защиты солдат от иприта в те годы не существовало, поэтому его применение на поле боя было эффективным до самого завершения войны. Первую мировую войну даже называли «войной химиков», т. к. ни до, ни после этой войны, ОВ не использовались в таких количествах как в 1915-1918 гг. В течение этой войны сражающиеся армии применили 12 тыс. тонн иприта, им было поражено до 400 тыс. человек. Всего за годы Первой мировой войны было произведено более 150 тыс. тонн отравляющих веществ (раздражающего и слезоточивого газов, кожно-нарывных ОВ). Лидером в применении ОВ была Германская империя, имеющая первоклассную химическую промышленность. Всего в Германии произвели более 69 тыс. тонн отравляющих веществ. За Германия следовали Франция (37,3 тыс. тонн), Великобритания (25,4 тыс. тонн), США (5,7 тыс. тонн), Австро-Венгрия (5,5 тыс.), Италия (4,2 тыс. тонн) и Россия (3,7 тыс. тонн).
«Атака мертвецов». Русская армия понесла самые крупные среди всех участников войны потери от воздействия ОВ. Германская армия первой применила отравляющие газы как массового поражения в крупных масштабах в период Первой мировой войны против России. 6 августа 1915 года немецкое командование применили ОВ для уничтожения гарнизона крепости Осовец. Немцы развернули 30 газовых батарей, несколько тысяч баллонов и 6 августа в 4 утра на русские укрепления потек темно-зеленый туман смеси хлора с бромом, достигший позиций за 5-10 минут. Газовая волна 12-15 м в высоту и шириной до 8 км проникла на глубину до 20 км. Никаких средств защиты у защитников русской крепости не было. Всё живое было отравлено.
Вслед за газовой волной и огневым валом (германская артиллерия открыла массированный огонь) в наступление двинулись 14 батальонов ландвера (около 7 тыс. пехотинцев). На передовых русских позициях после газовой атаки и артиллерийского удара осталось не более роты полуживых солдат, отравленных ОВ. Казалось, что Осовец уже в немецких руках. Однако русские воины явили ещё одно чудо. Когда немецкие цепи приблизились к траншеям, их атаковала русская пехота. Это была настоящая «атака мертвецов», зрелище было ужасным: русские солдаты шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от страшного кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленное обмундирование. Это было всего несколько десятков бойцов - остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка. Немецкая пехота впала в такой ужас, что не выдержала удара и побежала. По бегущему неприятелю открыли огонь русские батареи, которые, как казалось, уже погибли. Надо отметить, что оборона крепости Осовец – это одна из ярчайших, героических страниц Первой мировой войны. Крепость, несмотря на жестокий обстрел из тяжёлых орудий и штурмы немецкой пехоты, держалась с сентября 1914 года по 22 августа 1915 года.
Российская империя в довоенный период была лидером в области различных «мирных инициатив». Поэтому не имела в своих арсеналах ОВ, средств противодействия подобным видам оружия, не вела серьёзных исследовательских работ в этом направлении. В 1915 году пришлось срочно учредить Химический комитет и в чрезвычайном порядке поставить вопрос о разработке технологий и масштабном производстве отравляющих веществ. В феврале 1916 года в Томском университете силами местных учёных было организовано производство синильной кислоты. К концу 1916 года было организовано производство и в европейской части империи, и проблема была в целом решена. К апрелю 1917 года промышленность произвела сотни тонн отравляющих веществ. Однако они так и остались невостребованными на складах.
Первые случаи применения химического оружия в Первую мировую войну
1-я Гаагская конференция 1899 года, которая была созвана по инициативе России, приняла декларацию о неупотреблении снарядов, которые распространяют удушающие или вредоносные газы. Однако во время Первой мировой войны этот документ не помешал великим державам применить ОВ, в том числе массовом порядке.
В августе 1914 года французы первыми применили препараты слезоточивого раздражающего воздействия (они не вызывали смерть). В качестве носителей выступили гранаты наполненные слезоточивым газом (этилбромацетат). Вскоре его запасы закончились, и французская армия стала применять хлорацетон. В октябре 1914 г. немецкие войска использовали артиллерийские снаряды частично наполненными химическим раздражителем, против английских позиций на Нев-Шапель. Однако концентрация ОВ была настолько мала, что результат был едва заметен.
22 апреля 1915 года германская армия использовала ОВ против французов, распылив 168 тонн хлора возле р. Ипр. Державы Антанты сразу заявили о том, что Берлин нарушил принципы международного права, но германское правительство парировало это обвинение. Немцы заявили, что Гаагская конвенция запрещает только применения снарядов с ОВ, но не газов. После этого атаки с применением хлора стали использоваться регулярно. В 1915 году французские химики синтезировали фосген (бесцветный газ). Он стал более эффективным ОВ, имея большую токсичность, чем хлор. Фосген использовали в чистом виде и в смеси с хлором - для увеличения мобильности газа.
February 14th, 2015
Германская газовая атака. Вид с воздуха. Фото: Imperial War Museums
По приблизительным оценкам историков, от химического оружия в ходе Первой мировой войны пострадали как минимум 1,3 млн человек. Все основные театры Великой войны стали, по сути, самым крупным за всю историю человечества полигоном по испытанию в реальных условиях оружия массового поражения. Об опасности такого развития событий международное сообщество задумалось еще в конце XIX века, попытавшись ввести ограничения на применение отравляющих газов посредством конвенции. Но, как только одна из стран, а именно Германия, это табу нарушила, все остальные, включая и Россию, с не меньшим рвением включились в гонку химических вооружений.
В материале «Русской планеты» я вам предлагаю почитать о том, как она начиналась и почему первые газовые атаки так и не были замечены человечеством.
Первый газ комом
27 октября 1914 года, в самом начале Первой мировой войны, у поселка Нев-Шапель в окрестностях Лилля немцы обстреляли французов усовершенствованными шрапнельными снарядами. В стакане такого снаряда пространство между пулями шрапнели было заполнено сернокислым дианизидином, раздражающим слизистые оболочки глаз и носа. 3 тысячи таких снарядов позволили немцам захватить небольшой поселок на северной границе Франции, но поражающее действие того, что сейчас бы назвали «слезоточивым газом», оказалось невелико. В результате разочарованные германские генералы решили отказаться от производства «инновационных» снарядов с недостаточно убойным действием, поскольку даже развитая промышленность Германия не успевала справляться с чудовищными потребностями фронтов в обычных боеприпасах.
По сути, человечество тогда не заметило этот первый факт новой «химической войны». На фоне неожиданно высоких потерь от обычного оружия, слезы из солдатских глаз показались не опасными.
Германские войска пускают газ из балонов во время газовой атаки. Фото: Imperial War Museums
Однако руководители Второго рейха не прекратили опыты с боевой химией. Всего через три месяца, 31 января 1915 года уже на Восточном фронте германские войска, пытаясь пробиться к Варшаве, у поселка Болимов обстреляли русские позиции усовершенствованными газовыми боеприпасами. На позиции 6-го корпуса 2-й русской армии в тот день обрушилось 18 тысяч 150-миллиметровых снарядов, содержавших 63 тонны ксилилбромида. Но и это вещество было скорее «слезоточивым», чем отравляющим. Более того, сильные морозы, стоявшие в те дни, свели на нет его эффективность - разбрызгиваемая взорвавшимися снарядами жидкость на морозе не испарялась и не превращалась в газ, его раздражающее действие оказалось недостаточным. Первая химическая атака на русские войска также успеха не имела.
Русское командование, однако, обратило на нее внимание. 4 марта 1915 года из Главного артиллерийского управления Генштаба в адрес Великого князя Николая Николаевича, тогда главнокомандующего Русской императорской армии, поступило предложение о начале опытов со снарядами, снаряженными ядовитыми веществами. Через несколько дней секретари Великого князя ответили, что «верховный главнокомандующий относится к употреблению химических снарядов отрицательно».
Формально дядя последнего царя в данном случае был прав - русской армии остро не хватало обычных снарядов, чтобы отвлекать и так недостаточные силы промышленности на изготовление нового типа боеприпасов сомнительной эффективности. Но военная техника в годы Великой развивалась стремительно. И уже к весне 1915 года «сумрачный тевтонский гений» явил миру действительно смертоносную химию, ужаснувшую всех.
Нобелевские лауреаты убивают под Ипром
Первая результативная газовая атака была предпринята в апреле 1915 года под бельгийским городком Ипр, где немцы применили против англичан и французов выпущенный из баллонов хлор. На фронте атаки в 6 километров установили 6 тысяч газовых баллонов, наполненных 180 тоннами газа. Любопытно, что половина этих баллонов была гражданского образца - германская армия собирала их по всей Германии и захваченной Бельгии.
Баллоны размещались в специально оборудованных окопах, объединенные в «газобалонные батареи» по 20 штук в каждой. Закапывание их и оборудование всех позиций для газовой атаки было закончено 11 апреля, но больше недели немцам пришлось ждать благоприятного ветра. В нужном направлении он задул только в 5 часов вечера 22 апреля 1915 года.
В течении 5 минут «газобаллонные батареи» выпустили 168 тонн хлора. Желто-зеленое облако накрыло французские окопы, и под действие газа попали, в основном, бойцы только прибывшей на фронт «цветной дивизии» из французских колоний в Африке.
Хлор вызывал спазмы гортани и отек легких. Никаких средств защиты от газа в войсках еще не было, никто даже не знал, как защищаться и спасаться от такой атаки. Поэтому солдаты, остававшиеся на позициях, пострадали менее, чем те, которые убежали, так как каждое движение усиливало действие газа. Поскольку хлор тяжелее воздуха и скапливался у земли, те солдаты, которые стояли под огнем, пострадали меньше, чем те, которые лежали или сидели на дне окопа. Больше всех пострадали раненые, лежавшие на земле или на носилках, и люди, двигавшиеся в тыл вместе с облаком газа. В общей сложности почти 15 тысяч солдат получили отравления, из них около 5 тысяч умерли.
Показательно, что и наступавшая вслед за облаком хлора немецкая пехота также понесла потери. И если сама газовая атака удалась, вызвав панику и даже бегство французских колониальных частей, то собственно германская атака оказалась почти провальной, и продвижение было минимальным. Прорыва фронта, на который рассчитывали германские генералы, не случилось. Немецкие пехотинцы сами откровенно боялись идти вперед по зараженной местности. Позже попавшие в плен на этом участке немецкие солдаты рассказали англичанам, что газ причинял острую боль глазам, когда они заняли окопы, оставленные бежавшими французами.
Впечатление от трагедии у Ипра усугубил и тот факт, что командование союзников еще в начале апреля 1915 года было предупреждено о применении нового оружия - перебежчик рассказал, что немцы собираются отравить противника облаком газа, и что «цилиндры с газом» уже установлены в траншеях. Но французские и английские генералы тогда только отмахнулись - информация попала в разведсводки штабов, но была причислена к «сведениям, не заслуживающим доверия».
Еще большим оказалось психологическое воздействие первой эффективной химической атаки. Войска, не имевшие тогда никакой защиты от нового вида оружия, поразила настоящая «газобоязнь», и малейший слух о начале такой атаки вызывал всеобщую панику.
Представители Антанты сразу обвинили немцев в нарушении Гаагской конвенции, поскольку Германия в 1899 году в Гааге на 1-й конференции по разоружению среди прочих стран подписала декларацию «О неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы». Однако, пользуясь этой же формулировкой, Берлин ответил, что конвенция запрещает лишь снаряды с газом, а не любое применение газов в военных целях. После этого, собственно, о конвенции уже никто больше не вспоминал.
Отто Ган (справа) в лаборатории. 1913 год. Фото: Библиотека Конгресса США
Стоит отметить, что именно хлор был выбран в качестве первого химического оружия по совершенно практическим соображениям. В мирной жизни он тогда широко применялся для получения хлорной извести, соляной кислоты, красок, лекарств и массы иной продукции. Технология его изготовления была хорошо изучена, поэтому получение этого газа в больших количествах не представляло трудностей.
Организацией газовой атаки под Ипром руководили немецкие ученые-химики из Берлинского института имени кайзера Вильгельма - Фриц Габер, Джеймс Франк, Густав Герц и Отто Ган. Европейскую цивилизацию XX века лучше всего характеризует тот факт, что все они в последующем получили Нобелевские премии за различные научные достижения исключительно мирного характера. Примечательно, что сами создатели химического оружия не считали, что делают что-то страшное или даже просто неправильное. Фриц Габер, например, утверждал, что всегда был идейным противником войны, но, когда она началась, был вынужден трудиться на благо родины. Обвинения же в создании негуманного оружия массового поражения Габер категорически отрицал, считая такие рассуждения демагогией - в ответ он обычно заявлял, что смерть в любом случае есть смерть, вне зависимости от того, что именно стало ее причиной.
«Проявили больше любопытства, нежели тревоги»
Сразу после «успеха» под Ипром немцы в апреле-мае 1915 года провели еще несколько газовых атак на Западном фронте. Для Восточного фронта время первой «газобаллонной атаки» настало в конце мая. Операция вновь была проведена под Варшавой у поселка Болимов, где в январе прошел первый на русском фронте неудачный опыт с химическими снарядами. На этот раз на участке в 12 километров приготовили 12 тысяч баллонов с хлором.
Ночью 31 мая 1915 года в 3 часа 20 минут германцы выпустили хлор. Под газовую атаку попали части двух русских дивизий - 55-й и 14-й Сибирской. Разведкой на этом участке фронта тогда командовал подполковник Александр Де-Лазари, позднее он так описывал то роковое утро: «Полная неожиданность и неподготовленность привели к тому, что солдаты проявили больше удивления и любопытства к появлению облака газа, нежели тревоги. Приняв облако газа за маскировку атаки, русские войска усилили передовые окопы и подтянули резервы. Вскоре окопы оказались заполненными трупами и умирающими людьми».
В двух русских дивизиях было отравлено почти 9038 человек, из которых 1183 погибли. Концентрация газа была такова, что, как писал очевидец, хлор «образовал в низинах газовые болота, погубив на пути всходы яровых и клевера» - трава и листья от газа меняли цвет, желтели и умирали вслед за людьми.
Как и под Ипром, несмотря на тактический успех атаки, немцы не сумели развить его в прорыв фронта. Показательно, что немецкие солдаты под Болимовым также сами очень боялись хлора и даже пытались возражать против его применения. Но высшее командование из Берлина было неумолимо.
Не менее показательно и то, что так же, как и англичане и французы под Ипром, русские тоже были в курсе готовящейся газовой атаки. Благоприятного ветра немцы с уже размещенными в передовых окопах баллонными батареями ждали 10 суток, и за это время русские взяли несколько «языков». Причем, командование уже знало результаты применения хлора под Ипром, но солдат и офицеров в окопах ни о чем предупреждать все равно не стали. Правда, в связи с угрозой применения химии, из самой Москвы выписали «газовые маски» - первые, еще не совершенные противогазы. Но по злой иронии судьбы они были доставлены в атакованные хлором дивизии 31 мая вечером, уже после атаки.
Через месяц, в ночь на 7 июля 1915 года, германцы повторили газовую атаку в том же районе, недалеко от Болимова у села Воля Шидловская. «На этот раз атака уже не была столь неожиданной, как 31 мая, - писал участник тех боев. - Однако химическая дисциплина русских была еще очень низка, и проход газовой волны вызвал оставление первой линии обороны и значительные потери».
Несмотря на то, что войска уже начали снабжать примитивными «противогазовыми масками», правильно реагировать на газовые атаки они еще не умели. Вместо того, чтобы, надев маски, переждать, пока облако хлора пронесет ветром через окопы, солдаты в панике бросились бежать. Бегом обогнать ветер невозможно, и они, фактически, бежали в газовом облаке, что увеличивало время пребывания в парах хлора, а быстрый бег лишь усугублял поражение органов дыхания.
В итоге части русской армии понесли большие потери. 218-й пехотный полк потерял 2608 человек. В 21-м Сибирском полку после отступления в облаке хлора боеспособными осталось меньше роты, 97% солдат и офицеров были отравлены. Проводить химическую разведку, то есть определять сильно зараженные участки местности, войска тоже еще не умели. Поэтому русский 220-й пехотный полк пошел в контратаку по местности, зараженной хлором, и потерял от отравления газом 6 офицеров и 1346 рядовых.
«Ввиду полной неразборчивости противника в средствах борьбы»
Уже через два дня после первой газовой атаки против русских войск Великий князь Николай Николаевич изменил мнение о химическом оружии. 2 июня 1915 года от него в Петроград ушла телеграмма: «Верховный главнокомандующий признает, что ввиду полной неразборчивости нашего противника в средствах борьбы единственной мерой воздействия на него является применение и с нашей стороны всех средств, употребляемых противником. Главковерх просит распоряжений о производстве необходимых испытаний и снабжения армий соответственными приборами с запасом ядовитых газов».
Но формальное решение о создании химического оружия в России было принято еще чуть раньше - 30 мая 1915 года появился приказ Военного министерства №4053, который гласил, что «организация заготовки газов и удушающих средств и ведение дела по активному применению газов поручается Комиссии по заготовке взрывчатых веществ». Возглавили эту комиссию два полковника гвардии, оба Андреи Андреевичи - специалисты по артиллерийской химии А.А.Солонин и А.А.Дзержкович. Первому поручили руководить «по газам, их заготовке и применению», второму - «заведовать делом снаряжения снарядов» отравляющей химией.
Так с лета 1915 года Российская империя озаботилась созданием и производством собственного химического оружия. И в этом вопросе особенно наглядно проявилась зависимость военного дела от уровня развития науки и промышленности.
С одной стороны, к концу XIX столетия в России существовала мощная научная школа в области химии, достаточно напомнить эпохальное имя Дмитрия Менделеева. Но, с другой стороны, химическая промышленность России по уровню и объемам производства серьезно уступала ведущим державам Западной Европы, прежде всего Германии, которая в то время лидировала на мировом рынке химии. Например, в 1913 году на всех химических производствах Российской империи - от получения кислот до выпуска спичек - работало 75 тысяч человек, тогда как в Германии в этой отрасли было занято свыше четверти миллиона работников. В 1913 году стоимость продукции всех химических производств России составила 375 миллионов рублей, в то время как Германия в том году только продала за рубеж химической продукции на 428 миллионов рублей (924 миллиона марок).
К 1914 году в России насчитывалось менее 600 лиц с высшим химическим образованием. В стране не было ни одного специального химико-технологического вуза, лишь в восьми институтах и семи университетах страны велась подготовка незначительного числа специалистов-химиков.
Здесь надо отметить, что химическая промышленность в военное время нужна совсем не только для производства химоружия - прежде всего ее мощности требуются для производства порохов и иных взрывчатых веществ, необходимых в гигантских количествах. Поэтому государственных «казенных» заводов, имевших свободные мощности для производства боевой химии, в России уже не было.
Атака германской пехоты в противогазах в облаках отравляющего газа. Фото: Deutsches Bundesarchiv
В этих условиях первым производителем «удушающих газов» стал частный фабрикант Гондурин, который предложил вырабатывать на своем заводе в Иваново-Вознесенске газ фосген - крайне ядовитое летучее вещество с запахом сена, поражающее легкие. Купцы Гондурины с XVIII столетия занимались производством ситца, поэтому к началу XX века их фабрики, благодаря работам по покраске тканей, имели некоторый опыт в химическом производстве. Российская империя заключила с купцом Гондуриным контракт на поставку фосгена в количестве не менее 10 пудов (160 кг) в день.
Тем временем, 6 августа 1915 года немцы попытались провести большую газовую атаку против гарнизона русской крепости Осовец, уже несколько месяцев успешно державшего оборону. В 4 часа утра они выпустили огромное облако хлора. Газовая волна, выпущенная по фронту шириной в 3 километра, проникла на глубину до 12 километров и распространилась в стороны до 8 километров. Высота газовой волны поднималась до 15 метров, облака газа на этот раз имели зеленую окраску - это был хлор с примесью брома.
Оказавшиеся в эпицентре атаки три русские роты погибли полностью. Со слов выживших очевидцев, последствия той газовой атаки выглядели так: «Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы в крепости - части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее - покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора».
Однако и на этот раз немцы не смогли развить успех газовой атаки. Их пехота слишком рано поднялась в атаку и сама понесла потери от газа. Затем две русских роты контратаковали противника через облако газов, потеряв до половины солдат отравленными - выжившие, со вздутыми венами на пораженных газом лицах, пошли в штыковую атаку, которую бойкие журналисты в мировой прессе тут же назовут «атакой мертвецов».
Поэтому воюющие армии стали применять газы в возрастающем количестве - если в апреле под Ипром немцы выпустили почти 180 тонн хлора, то к осени в одной из газовых атак в Шампани - уже 500 тонн. А в декабре 1915 года был впервые применен новый более токсичный газ фосген. Его «преимущество» перед хлором заключалось в том, что газовую атаку сложно было определить - фосген прозрачен и не видим, имеет слабый запах сена, и начинает действовать не сразу после вдыхания.
Широкое применение Германией на фронтах Великой войны отравляющих газов заставило русское командование также вступить в гонку химических вооружений. При этом надлежало срочно решить две задачи: во-первых, найти способ защиты от нового оружия, а во-вторых, «не оставаться в долгу у немцев», и ответить им тем же. С обеими русская армия и промышленность справились более чем успешно. Благодаря выдающемуся русскому химику Николаю Зелинскому уже в 1915 году был создан первый в мире универсальный эффективный противогаз. А весной 1916 года русская армия провела свою первую успешную газовую атаку.
Империи нужна отрава
Прежде чем ответить на германские газовые атаки тем же оружием, русской армии пришлось налаживать его производство практически с нуля. Первоначально было создано производство жидкого хлора, который до войны полностью импортировался из-за границы.
Этот газ стали поставлять имевшиеся до войны и переоборудованные производства - четыре завода в Самаре, несколько предприятий в Саратове, по одному заводу - под Вяткой и на Донбассе в Славянске. В августе 1915 года армия получила первые 2 тонны хлора, уже через год, к осени 1916 года выпуск этого газа достиг 9 тонн в сутки.
С заводом в Славянске произошла показательная история. Он был создан в самом начале XX века для производства хлорной извести электролитическим способом из каменной соли, добываемой в местных соляных шахтах. Именно поэтому завод именовался «Русский Электрон», хотя 90% его акций принадлежало гражданам Франции.
В 1915 году это было единственное производство, расположенное относительно близко к фронту и теоретически способное быстро дать хлор в промышленных масштабах. Получив субсидии от русского правительства, завод за лето 1915 года не дал фронту ни тонны хлора, и в конце августа управление заводом было передано в руки военных властей.
Дипломаты и газеты вроде бы союзной Франции сразу же подняли шум о нарушении интересов французских собственников в России. Ссорится с союзниками по Антанте царские власти опасались, и в январе 1916 года управление заводом вернули прежней администрации и даже предоставили новые кредиты. Но до конца войны завод в Славянске так и не вышел на выпуск хлора в количествах, предусмотренных военными контрактами.
Попытка получить в России фосген от частной промышленности также не удалась - русские капиталисты, не смотря на весь свой патриотизм, завышали цены и вследствие отсутствия достаточных промышленных мощностей не могли дать гарантии своевременного выполнения заказов. Для этих нужд пришлось создавать с нуля новые государственные производства.
Уже в июле 1915 года началось строительство «военно-химического завода» в селе Глобино на территории нынешней Полтавской области Украины. Изначально там планировали наладить производство хлора, но уже осенью его переориентировали на новые, более смертоносные газы - фосген и хлорпикрин. Для завода боевой химии использовалась готовая инфраструктура местного сахарного завода, одного из самых больших в Российской империи. Техническая отсталость привела к тому, что предприятие строили больше года, и «Глобинский военно-химический завод» начал выпуск фосгена и хлорпикрина только накануне февральской революции 1917 года.
Аналогичной была ситуация и со строительством второго крупного государственного предприятия по производству химического оружия, которое начали строить в марте 1916 года в Казани. Первый фосген «Казанский военно-химический завод» выпустил в 1917 году.
Первоначально Военное министерство рассчитывало организовать большие химические заводы в Финляндии, где имелась промышленная база для такого производства. Но бюрократическая переписка по этому вопросу с финляндским Сенатом затянулась на долгие месяцы, и к 1917 году «военно-химические заводы» в Варкаусе и Каяане так и не были готовы.
Пока же казённые заводы только строились, военному министерству пришлось покупать газы везде, где только возможно. Например, 21 ноября 1915 года 60 тысяч пудов жидкого хлора заказали у Саратовской городской управы.
«Химический комитет»
С октября 1915 года в русской армии начали формироваться первые «особые химические команды» для выполнения газобаллонных атак. Но в силу изначальной слабости русской промышленности атаковать немцев новым «отравляющим» оружием в 1915 году так и не удалось.
Для лучшей координации всех усилий по разработке и производству боевых газов весной 1916 года был создан Химический комитет при Главном артиллерийском управлении Генерального штаба, зачастую просто именовавшийся «Химическим комитетом». Ему подчинили все существующие и создаваемые заводы химического оружия и все иные работы в этой области.
Председателем Химического комитета стал 48-летний генерал-майор Владимир Николаевич Ипатьев. Крупный ученый, он имел не только военный, но и профессорский ранг, до войны читал курс химии в Петербургском университете.
Противогаз с герцогскими вензелями
Первые газовые атаки сразу же потребовали не только создания химическое оружия, но и средств защиты от него. В апреле 1915 года, готовясь к первому применению хлора под Ипром, немецкое командование снабдило своих солдат ватным подушечками, пропитанными раствором гипосульфита натрия. Ими надо была закрывать нос и рот во время пуска газов.
Уже к лету того года все солдаты германской, французской и английской армий были снабжены ватно-марлевыми повязками, пропитанными различными нейтрализаторами хлора. Однако такие примитивные «противогазы» оказались неудобными и ненадёжными, к тому же смягчая поражение хлором, они не давали защиты от более токсичного фосгена.
В России такие повязки летом 1915 года именовали «маски-рыльца». Их изготавливали для фронта различные организации и частные лица. Но как показали немецкие газовые атаки, от массированного и длительного применения отравляющих веществ они почти не спасали, а в обращении были крайне неудобны - быстро высыхали, окончательно теряя защитные свойства.
В августе 1915 года профессор Московского университета Николай Дмитриевич Зелинский предложил использовать в качестве средства для поглощения ядовитых газов активированный древесный уголь. Уже в ноябре первый угольный противогаз Зелинского впервые был испытан в комплекте с резиновым шлемом со стеклянными «глазами», который изготовил инженер из Петербурга Михаил Куммант.
В отличие от прежних конструкций, эта получилась надежной, удобной в использовании и готовой к немедленному применению на протяжении многих месяцев. Полученный защитный прибор успешно прошел все испытания и получил название «противогаза Зелинского-Кумманта». Однако здесь препятствиями для успешного вооружения ими русской армии стали даже не недостатки русской промышленности, а ведомственные интересы и амбиции должностных лиц. В то время все работы по защите от химического оружия были поручены русскому генералу и германскому принцу Фридриху (Александру Петровичу) Ольденбургскому, родственнику правящей династии Романовых, занимавшему должность Верховного начальника санитарной и эвакуационной части императорской армии. Принцу к тому времени было почти 70 лет и русскому обществу он запомнился как основатель курорта в Гаграх и борец с гомосексуализмом в гвардии. Принц активно лоббировал принятие на вооружение и производство противогаза, который был сконструирован преподавателями Петроградского горного института с использованием опыта работы в шахтах. Этот противогаз, получивший название «противогаза Горного института», как показали проведённые испытания, хуже защищал от удушающих газов и в нем было труднее дышать, чем в противогазе Зелинского-Кумманта.
Несмотря на это, принц Ольденбургский дал указание начать производство 6 миллионов «противогазов Горного института», украшенных его личным вензелем. В итоге русская промышленность потратила несколько месяцев на выпуск менее совершенной конструкции. 19 марта 1916 года на заседании Особого совещания по обороне - главного органа российской империи по управлению военной промышленностью - прозвучал тревожный доклад о положении на фронте с «масками» (как тогда называли противогазы): «Маски простейшего типа слабо охраняют от хлора, но совершенно не защищают от других газов. Маски горного института непригодны. Производство масок Зелинского, давно признанных лучшими, не налажено, что должно быть сочтено за преступную небрежность».
В итоге только солидарное мнение военных позволило начать массовое производство противогазов Зелинского. 25 марта появился первый госзаказ на 3 миллион и на следующий день еще на 800 тысяч противогазов этого типа. К 5 апреля уже изготовили первую партию в 17 тысяч. Однако до лета 1916 года выпуск противогазов оставался крайне недостаточным - в июне на фронт поступало не более 10 тысяч штук в день, в то время как для надежной защиты армии их требовались миллионы. Только усилия «Химической комиссии» Генштаба позволили к осени радикально улучшить ситуацию - к началу октября 1916 года на фронт было отправлено свыше 4 миллионов различных противогазов, в том числе 2,7 миллиона «противогазов Зелинского-Кумманта». Помимо противогазов для людей в ходе Первой мировой войны пришлось озаботиться и специальными противогазами для лошадей, которые тогда оставались главной тягловой силой армии, не говоря уже о многочисленной кавалерии. До конца 1916 года на фронт поступило 410 тысяч конских противогазов различной конструкции.
Всего за годы Первой мировой войны русская армия получила свыше 28 млн противогазов разных типов, из них свыше 11 млн системы Зелинского-Кумманта. С весны 1917 года в боевых частях действующей армии использовались только они, благодаря чему немцы отказались на русском фронте от «газобаллонных» атак хлором в силу их полной неэффективности против войск в таких противогазах.
«Война перешла последнюю черту »
По подсчетам историков за годы Первой мировой войны от химического оружия пострадало порядка 1,3 млн человек. Самым известным из них, пожалуй, стал Адольф Гитлер - 15 октября 1918 года он получил отравление и временно потерял зрение в результате близкого разрыва химического снаряда. Известно, что за 1918 год, с января до конца боев в ноябре англичане потеряли от химического оружия 115 764 солдата. Из них умерло менее одной десятой процента - 993. Такой малый процент смертельных потерь от газов связан с полным оснащением войск совершенными типами противогазов. Однако большое количество раненых, точнее отравленных и потерявших боеспособность, оставляло химическое оружие грозной силой на полях Первой мировой.
Армия США вступила в войну только в 1918 году, когда немцы довели использование разнообразных химических снарядов до максимума и совершенства. Поэтому среди всех потерь американской армии свыше четверти приходилось на химическое оружие. Это оружие не только убивало и ранило - при массовом и долгом применении оно делало временно небоеспособными целые дивизии. Так, в ходе последнего наступления германской армии в марте 1918 года при артиллерийской подготовке против одной только 3-й британской армии было выпущено 250 тысяч снарядов с ипритом. Британским солдатам на передовой пришлось в течении недели непрерывно носить противогазы, что сделало их почти небоеспособными. Потери русской армии от химического оружия в Первую мировую войну оцениваются с большим разбросом. Во время войны эти цифры по понятным причинам не оглашались, а две революции и развал фронта к концу 1917 года привели и к значительными пробелам в статистике.
Первые официальные цифры были опубликованы уже в Советской России в 1920 году - 58 890 отравленных не смертельно и 6268 умерших от газов. Вышедшие по горячим следам в 20-30-е годы XX века исследования на Западе приводили куда большие цифры - свыше 56 тысяч убитыми и около 420 тысяч отравленных. Хотя применение химического оружия так и не привело к стратегическим последствиям, но его воздействие на психику солдат было значительным. Cоциолог и философ Федор Степун (кстати, сам немецкого происхождения, настоящее имя - Friedrich Steppuhn) служил младшим офицером в русской артиллерии. Еще во время войны, в 1917 году вышла его книга «Из писем прапорщика артиллериста», где он описал весь ужас людей, переживших газовую атаку: «Ночь, темнота, над головами вой, плеск снарядов и свист тяжелых осколков. Дышать настолько трудно, что кажется, вот-вот задохнешься. Голоса в масках почти не слышно, и, чтобы батарея приняла команду, офицеру нужно ее прокричать прямо в ухо каждому орудийному наводчику. При этом ужасная неузнаваемость окружающих тебя людей, одиночество проклятого трагического маскарада: белые резиновые черепа, квадратные стеклянные глаза, длинные зеленые хоботы. И всё в фантастическом красном сверкании разрывов и выстрелов. И над всем безумный страх тяжелой, отвратительной смерти: немцы стреляли пять часов, а маски рассчитаны на шесть.
Прятаться нельзя, надо работать. При каждом шаге колет легкие, опрокидывает навзничь и усиливается чувство удушья. А надо не только ходить, надо бегать. Быть может, ужас газов ничем не характеризуется так ярко, как тем, что в газовом облаке никто не обращал никакого внимания на обстрел, обстрел же был страшный - на одну нашу батарею легло более тысячи снарядов…
Утром, по прекращении обстрела, вид батареи был ужасный. В рассветном тумане люди, как тени: бледные, с глазами, налитыми кровью, и с углем противогазов, осевшим на веках и вокруг рта; многих тошнит, многие в обмороке, лошади все лежат на коновязи с мутными глазами, с кровавой пеной у рта и ноздрей, некоторые бьются в судорогах, некоторые уже подохли».
Федор Степун так резюмировал эти переживания и впечатления от химического оружия: «После газовой атаки в батарее все почувствовали, что война перешла последнюю черту, что отныне ей всё позволено и ничего не свято».
Общие потери от химического оружия в ПМВ оцениваются в 1,3 млн. человек, из них до 100 тысяч со смертельным исходом:
Британская империя - пострадали 188 706 человек, из них умерли 8109 (по другим данным, на Западном фронте - 5981 или 5899 из 185 706 или 6062 из 180 983 британских солдат);
Франция - 190 000, умерли 9000;
Россия - 475 340, умерли 56 000 (по другим данным - из 65 000 пострадавших умерли 6340);
США - 72 807, умерли 1462;
Италия - 60 000, умерли 4627;
Германия - 200 000, умерли 9000;
Австро–Венгрия - 100 000, умерли 3000.
24 апреля 1915 года на участке фронта неподалеку от города Ипра французские и британские солдаты заметили странное желто-зеленое облако, которое стремительно двигалось в их сторону. Казалось, ничто не предвещало беды, но когда этот туман достиг первой линии окопов, люди в нем стали падать, кашлять, задыхаться и умирать.
Этот день стал официальной датой первого массированного применения химического оружия. Немецкая армия на участке фронта шириной в шесть километров выпустила в направлении вражеских траншей 168 тонн хлора. Отрава поразила 15 тысяч человек, из них 5 тысяч погибли практически мгновенно, а оставшиеся в живых умерли позже в госпиталях или на всю жизнь остались инвалидами. После применения газа немецкие войска пошли в атаку и без потерь заняли вражеские позиции, ибо оборонять их оказалось уже некому.
Первое применение химического оружия было признано удачным, поэтому вскоре оно стало настоящим кошмаром для солдат противоборствующих сторон. Боевые отравляющие вещества применяли все страны-участницы конфликта: химическое оружие стало настоящей «визитной карточкой» Первой мировой войны . Кстати, городу Ипру в этом отношении «повезло»: через два года немцы в этой же местности применили против французов дихлордиэтилсульфид – химическое оружие нарывного действия, которое получило название «иприт».
Этот небольшой городок, как и Хиросима , стал символом одного из тягчайших преступлений против человечности.
31 мая 1915 года химическое оружие впервые было использовано против российской армии – немцы применили фосген. Облако газа было принято за маскировку и на передний край перебросили еще больше солдат. Последствия газовой атаки были ужасными: 9 тысяч человек умерли мучительной смертью, из-за воздействия отравы погибла даже трава.
История химического оружия
История боевых отравляющих веществ (ОВ) насчитывает не одну сотню лет. Чтобы отравить солдат противника или на время вывести их из строя, применялись различные химические составы. Чаще всего подобные методы пускали в дело при осаде крепостей, так как использовать отравляющие вещества во время маневренной войны не слишком удобно.
Например, на Западе (в том числе и в России) использовали артиллерийские «смрадные» ядра, которые испускали удушливый и ядовитый дым, а персы при штурме городов применяли подожженную смесь серы и сырой нефти.
Однако говорить о массовом использовании отравляющих веществ в старину, конечно, не приходилось. Химическое оружие стало рассматриваться генералами в качестве одного из средств ведения боевых действий только после того, как отравляющие вещества стали получать в промышленных количествах и научились их его безопасно хранить.
Потребовались и определенные изменения в психологии военных: еще в XIX веке травить своих противников как крыс считалось делом неблагородным и недостойным. Применение диоксида серы в качестве боевого отравляющего вещества британским адмиралом Томасом Гохраном английская военная элита восприняла с негодованием.
Уже во время Первой мировой войны появились первые способы защиты от отравляющих веществ. Сначала это были различные повязки или накидки, пропитанные различными веществами, но они обычно не давали надлежащего эффекта. Затем были изобретены противогазные маски, по своему внешнему виду напоминающие современные. Однако и противогазы на первых порах были далеки от совершенства и не обеспечивали нужный уровень защиты. Специальные противогазы были разработаны для лошадей и даже для собак.
Не стояли на месте и средства доставки отравляющих веществ. Если в начале войны газ без затей распылялся из баллонов в сторону противника, то затем для доставки ОВ стали использовать артиллерийские снаряды и мины. Появились новые, более смертоносные виды химического оружия.
После окончания Первой Мировой войны работы в области создания отравляющих веществ не прекращались: улучшались методы доставки ОВ и способы защиты от них, появились новые виды химического оружия. Регулярно проводились испытания боевых газов, для населения строились специальные убежища, солдат и гражданских лиц обучали пользоваться средствами индивидуальной защиты .
В 1925 году была принята еще одна конвенция (Женевский пакт), запрещавшая применение химическое оружие, но это никоим образом не остановило генералов: они не сомневались, что следующая большая война будет химической, и усиленно готовились к ней. В середине тридцатых годов немецкими химиками были разработаны нервно-паралитические газы, воздействие которых является наиболее смертоносным.
Несмотря на смертоносность и значительный психологический эффект, сегодня можно уверенно заявить, что химическое оружие – пройденный этап для человечества. И дело тут не в конвенциях, запрещающих травить себе подобных, и даже не в общественном мнении (хотя оно также сыграло немалую роль).
Военные практически отказались от отравляющих веществ, потому что химическое оружие имеет больше минусов, чем преимуществ. Давайте рассмотрим основные из них:
- Сильная зависимость от метеоусловий. Поначалу отравляющие газы выпускали из баллонов по ветру в направлении неприятеля. Однако ветер переменчив, поэтому во время Первой мировой войны были нередки случаи поражения собственных войск. Применение в качестве способа доставки артиллерийских боеприпасов эту проблему решает лишь частично. Дождь и просто высокая влажность воздуха растворяет и разлагает многие отравляющие вещества, а воздушные восходящие потоки уносят их высоко в небо. К примеру, англичане перед своей линией обороны разводили многочисленные костры, чтобы горячий воздух уносил вражеский газ вверх.
- Небезопасность хранения. Обычные боеприпасы без взрывателя детонируют крайне редко, чего не скажешь о снарядах или емкостях с ОВ. Они могут привести к массовым человеческим жертвам, даже находясь глубоко в тылу на складе. К тому же стоимость их хранения и утилизации крайне высока.
- Защита. Наиболее важная причина отказа от химического оружия. Первые противогазы и повязки были не слишком эффективны, но уже скоро они обеспечивали довольно действенную защиту от ОВ. В ответ химики придумали газы кожно-нарывного действия, после чего был изобретен специальный костюм химической защиты. В бронетехнике появилась надежная защита против любого оружия массового поражения, включая и химическое. Если говорить кратко, то применение боевых отравляющих веществ против современной армии не слишком эффективно. Именно поэтому в последние пятьдесят лет ОВ чаще применялось против мирного населения или партизанских отрядов. В этом случае результаты его использования действительно оказывались ужасающими.
- Неэффективность. Несмотря на весь ужас, который боевые газы вызывали у солдат во время Великой войны, анализ потерь показал, что обычный артиллерийский огонь был более эффективен, чем стрельба боеприпасами с ОВ. Снаряд, начиненный газом, был менее мощным, поэтому хуже разрушал инженерные сооружения и заграждения противника. Выжившие бойцы вполне успешно использовали их в обороне.
Сегодня наибольшей опасностью является то, что химическое оружие может оказаться в руках террористов и будет использовано против мирного населения. В этом случае жертвы могут быть ужасающими. Боевое отравляющее вещество относительно несложно изготовить (в отличие от ядерного), да и стоит оно дешево. Поэтому к угрозам террористических группировок относительно возможных газовых атак следует относиться очень внимательно.
Самым большим недостатком химического оружия является его непредсказуемость: куда подует ветер, изменится ли влажность воздуха, в какую сторону пойдет отрава вместе с подземными водами. В чью ДНК встроится мутаген из боевого газа, и чей ребенок родится калекой. И это совсем не теоретические вопросы. Американские солдаты, ставшие калеками после применения собственного газа «Агент Оранж» во Вьетнаме, - наглядное доказательство непредсказуемости, которую несет химическое оружие.
Если у вас возникли вопросы - оставляйте их в комментариях под статьей. Мы или наши посетители с радостью ответим на них
Первая мировая была богата на технические новинки, но, пожалуй, ни одна из них не приобрела такого зловещего ореола, как газовое оружие. Отравляющие вещества сделались символом бессмысленной бойни, а все побывавшие под химическими атаками навсегда запомнили ужас перед смертоносными облаками, наползающими на окопы. Первая мировая стала настоящим бенефисом газового оружия: в ней успели применить 40 разных типов отравляющих веществ, от которых пострадало 1,2 миллиона человек и ещё до ста тысяч погибло.
К началу мировой войны химическое оружие ещё почти не существовало на вооружении. Французы и англичане уже экспериментировали с ружейными гранатами со слезоточивым газом, немцы начиняли слезогонкой 105-миллиметровые гаубичные снаряды, но никакого эффекта эти новации не имели. Газ из немецких снарядов и тем более из французских гранат мгновенно рассеивался на открытом воздухе. Первые химические атаки Первой мировой не получили широкой известности, однако вскоре к боевой химии пришлось отнестись гораздо более серьёзно.
В конце марта 1915 года попавшие в плен к французам немецкие солдаты начали сообщать: на позиции доставлены баллоны с газом. У одного из них был даже захвачен респиратор. Реакция на эти сведения оказалась поразительно беспечной. Командование просто пожало плечами и не сделало ничего для защиты войск. Более того, французский генерал Эдмон Ферри, предупредивший соседей об угрозе и рассредоточивший своих подчинённых, потерял должность за панические настроения. Между тем угроза химических атак становилась всё реальнее. Немцы опередили другие страны в разработке нового вида вооружения. После экспериментов со снарядами возникла идея использовать баллоны. Немцы спланировали частное наступление в районе города Ипр. Командиру корпуса, на фронт которого доставили баллоны, честно сообщили, что тот должен "произвести исключительно испытание нового оружия". В серьёзный эффект газовых атак немецкое командование не особенно верило. Атака несколько раз откладывалась: ветер в нужном направлении упорно не дул.
22 апреля 1915 года в 17 часов немцы выпустили хлор из 5700 баллонов сразу. Наблюдатели видели два любопытных жёлто-зелёных облака, которые лёгкий ветер подталкивал к окопам Антанты. За облаками двигалась немецкая пехота. Вскоре газ начал затекать во французские окопы.
Эффект от отравления газом оказался устрашающим. Хлор поражает дыхательные пути и слизистые, вызывает ожоги глаз и при обильном вдыхании приводит к смерти от удушья. Однако мощнее всего оказалось психическое воздействие. Французские колониальные войска, попавшие под удар, разбегались толпами.
В течение короткого времени более 15 тысяч человек выбыли из строя, из них 5 тысяч лишились жизни. Немцы, однако, не воспользовались опустошительным эффектом нового оружия в полной мере. Для них это был лишь эксперимент, и к настоящему прорыву они не готовились. К тому же наступающие немецкие пехотинцы сами получали отравления. Наконец, сопротивление так и не было сломлено: прибывшие канадцы мочили в лужах носовые платки, шарфы, одеяла - и дышали сквозь них. Если не было лужи, они мочились сами. Действие хлора таким образом сильно ослаблялось. Тем не менее немцы ощутимо продвинулись на этом участке фронта - при том что в позиционной войне каждый шаг обычно давался огромной кровью и великими трудами. В мае французы уже получили первые респираторы, и эффективность газовых атак снизилась.
Вскоре хлор применили и на русском фронте у Болимова. Здесь события также развивались драматически. Несмотря на затекающий в окопы хлор, русские не побежали, и, хотя почти 300 человек умерли от газа прямо на позиции, а более двух тысяч получили отравления разной тяжести после первой же атаки, немецкое наступление напоролось на жёсткое сопротивление и сорвалось. Жестокая ирония судьбы: противогазы были заказаны в Москве и прибыли на позиции всего через несколько часов после боя.
Вскоре началась настоящая "газовая гонка": стороны постоянно наращивали количество химических атак и их мощь: экспериментировали с самыми разными взвесями и способами их применения. Одновременно началось массовое внедрение в войска противогазов. Первые противогазы были крайне несовершенными: в них было трудно дышать, особенно на бегу, а стёкла быстро запотевали. Тем не менее даже при таких условиях, даже в облаках газа при дополнительно ограниченном обзоре случались рукопашные. Один из английских солдат ухитрился в газовом облаке убить или тяжело травмировать поочерёдно десяток немецких солдат, пробравшись в траншею. Он подбирался к ним сбоку или сзади, и немцы просто не видели нападающего до того, как им на голову обрушивался приклад.
Противогаз стал одним из ключевых предметов снаряжения. При отходе его бросали в последнюю очередь. Правда, и это не всегда помогало: иной раз концентрация газа оказывалась слишком высокой и люди умирали даже в противогазах.
Зато необычно эффективным способом защиты оказалось разжигание костров: волны горячего воздуха довольно успешно рассеивали облака газа. В сентябре 1916 года во время германской газовой атаки один русский полковник снял маску, чтобы командовать по телефону, и развёл костёр прямо на входе в собственную землянку. В итоге он провёл весь бой, выкрикивая команды, ценой лишь лёгкого отравления.
Способ газовой атаки чаще всего был довольно прост. Через шланги из баллонов распылялась жидкая отрава, переходила на открытом воздухе в газообразное состояние и, гонимая ветром, ползла на позиции противника. Регулярно происходили неприятности: когда ветер менялся, травились уже собственные солдаты.
Часто газовую атаку совмещали с обычным обстрелом. Скажем, во время Брусиловского наступления русские привели к молчанию австрийские батареи комбинацией химических и обычных снарядов. Периодически даже предпринимались попытки атак сразу несколькими газами: один должен был вызывать раздражение сквозь противогаз и заставить поражённого противника сорвать маску и подставиться под другое облако - удушающее.
Хлор, фосген и другие удушающие газы обладали одним неустранимым недостатком в качестве оружия: требовалось, чтобы противник их вдохнул.
Летом 1917 года под многострадальным Ипром был использован газ, получивший название по имени этого города, - иприт. Его особенностью было воздействие на кожу в обход противогаза. При попадании на незащищенную кожу иприт вызывал тяжёлые химические ожоги, некроз, а следы от него оставались на всю жизнь. Впервые немцы обстреляли снарядами с ипритом сосредоточившихся перед атакой английских военных. Тысячи людей получили жуткие ожоги, причём у многих солдат не оказалось даже противогазов. Вдобавок газ оказался очень устойчивым и несколько дней продолжал травить всех, кто заходил в его зону действия. К великому счастью, немцы не имели достаточных запасов этого газа, как и защитной одежды, чтобы атаковать через отравленную зону. Во время атаки на город Армантьер немцы залили его ипритом так, что газ буквально реками тёк по улицам. Англичане отступили без боя, но немцы не смогли войти в городок.
Русская армия шла в общем ряду: сразу после первых случаев применения газа началась разработка средств защиты. Поначалу средства защиты не блистали разнообразием: марля, тряпки, пропитанные раствором гипосульфита.
Однако уже в июне 1915 года Николай Зелинский разработал очень удачный противогаз на основе активированного угля. Уже в августе Зелинский представил своё изобретение - полноценный противогаз, дополненный резиновым шлемом конструкции Эдмонда Кумманта. Противогаз защищал всё лицо и делался из цельного куска качественной резины. В марте 1916 года началось его производство. Противогаз Зелинского защищал от отравляющих веществ не только дыхательные пути, но и глаза и лицо.
Самый известный инцидент, связанный с применением боевых газов на русском фронте, относится как раз к ситуации, когда у русских солдат противогазов не было. Речь, конечно, о бое 6 августа 1915 года в крепости Осовец. В этот период противогаз Зеленского ещё проходил испытания, а сами газы были достаточно новым видом оружия. Осовец подвергся ударам уже в сентябре 1914 года, однако, несмотря на то что эта крепость - маленькая и не самая совершенная, упорно сопротивлялся. 6 августа немцы использовали снаряды с хлором из газобаллонных батарей. Двухкилометровая стена газа убила сначала передовые посты, затем облако начало накрывать основные позиции. Гарнизон получил отравления разной степени тяжести практически поголовно.
Однако затем произошло то, чего никто не мог ожидать. Сначала атакующая немецкая пехота частично отравилась собственным облаком, а затем начали оказывать сопротивление уже умирающие люди. Один из пулемётчиков, уже наглотавшийся газа, выпустил несколько лент по наступающим, прежде чем погиб. Кульминацией же сражения стала штыковая контратака отряда Землянского полка. Эта группа не находилась в эпицентре газового облака, но все получили отравления. Немцы не обратились в бегство сразу же, но они оказались психологически не готовы сражаться в момент, когда все их противники, казалось бы, должны были уже погибнуть под газовой атакой. "Атака мертвецов" продемонстрировала, что даже при отсутствии полноценной защиты газ не всегда даёт ожидаемый эффект.
В качестве средства смертоубийства газ имел очевидные преимущества, однако уже к концу Первой мировой он не выглядел столь грозным оружием. Современные армии уже в конце войны серьёзно снизили потери от химических атак, часто сводя их почти к нулю. В результате уже во Вторую мировую газы превратились в экзотику.
Война ужасна сама по себе, но ещё страшнее она становится, когда люди забывают об уважении к противнику и начинают использовать такие средства, от которых спастись уже невозможно. В память о жертвах применения химического оружия мы приготовили для вас подборку из шести самых известных таких инцидентов в истории.
1. Вторая битва при Ипре во время Первой Мировой Войны
Этот случай можно считать первым в истории химической войны. 22 апреля 1915-го года Германия применила хлор против России недалеко от города Ипр в Бельгии. На переднем фланге немецких позиций протяжённостью 8 км были установлены цилиндрические баллоны с хлором, из которых вечером выпустили огромное облако хлора, унесённое ветром в сторону русских войск. У солдат не было никаких средств защиты, и в результате этой атаки тяжёлое отравление получили 15 000 человек, из которых 5000 погибло. Спустя месяц немцы повторили атаку на Восточном фронте, в этот раз отравились газом 9000 солдат, 1200 умерло на поле боя.
Этих жертв можно было бы избежать: военная разведка союзников предупредила о возможном нападении и о наличии у противника баллонов неизвестного назначения. Однако командование решило, что особой опасности баллоны таить не могут, а применение нового химического оружия невозможно.
Это происшествие сложно считать терактом - оно всё-таки случилось на войне, и жертв среди мирного населения не было. Но именно тогда химическое оружие показало свою страшную эффективность и начало широко применяться - сначала в ходе этой войны, а после окончания - и в мирное время.
Правительствам пришлось задуматься о средствах химзащиты - появлялись новые виды противогазов, а в ответ на это - новые виды отравляющих веществ.
2. Применение химического оружия Японией в войне с Китаем
Следующий случай произошёл в ходе Второй Мировой войны: Япония много раз применяла химическое оружие во время конфликта с Китаем. Более того, японское правительство во главе с императором сочли такой способ ведения войны крайне эффективным: во-первых, химическое оружие по себестоимости не дороже обыкновенного, а во-вторых, позволяет обходиться почти без потерь в своих войсках.
По приказу императора были созданы специальные подразделения для разработки новых видов отравляющих веществ. Впервые химикаты были использованы Японией во время бомбёжки китайского города Воцюй - на землю было сброшено около 1000 авиабомб. Позднее японцы взорвали 2500 химических снарядов в ходе сражения под Динсяном. На этом они не остановились и продолжали применять химическое оружие вплоть до окончательного поражения в войне. Всего от отравления химикатами погибло порядка 50 000 человек или более - жертвы были как среди военных, так и среди мирного населения.
Позднее японские войска не рискнули применить химическое оружие массового поражения против наступающих сил США и СССР. Вероятно, из-за небезосновательных опасений, что у обеих этих стран есть собственные запасы химикатов, в несколько раз превосходящие потенциал Японии, так что японское правительство справедливо опасалось ответного удара по своим территориям.
3. Экологическая война США против Вьетнама
Следующий шаг сделали США. Известно, что в войне во Вьетнаме штаты активно использовали отравляющие вещества. Никаких шансов защититься у мирного населения Вьетнама, разумеется, не было.
США в ходе войны, начиная с 1963-го года, распылили над Вьетнамом 72 млн литров дефолиантов «Agent Orange», применяющегося для уничтожения лесов, где скрывались вьетнамские партизаны, а также непосредственно при бомбардировке населённых пунктов. В использованных смесях присутствовал диоксин - вещество, оседающее в организме и приводящее в результате к заболеваниям крови, печени, нарушению протекания беременности и, как следствие, уродствам у новорождённых детей. В итоге от химической атаки в общей сложности пострадало более 4,8 млн человек, причём часть из них испытала на себе последствия отравления лесов и почвы уже после того, как война была закончена.
Бомбардировка едва не послужила причиной экологической катастрофы - в результате действия химикатов были почти полностью уничтожены произраставшие на территории Вьетнама древние мангровые леса, погибло около 140 видов птиц, в отравленных водоёмах резко сократилось количество рыбы, а ту, что осталась, нельзя было есть без риска для здоровья. Зато в большом количестве расплодились чумные крысы и появились инфицированные клещи. В некотором роде последствия применения дефолиантов в стране ощущаются до сих пор - время от времени рождаются дети с явными генетическими отклонениями.
4. Зариновая атака в токийском метро
Пожалуй, самый известный теракт в истории, к сожалению, удавшийся, осуществила неорелигиозная японская религиозная секта «Аум Сенрикё». В июне 1994-го года по улицам города Мацумото проехала грузовая машина, в кузове которой был установлен подогреваемый испаритель. На поверхность испарителя был нанесён зарин - отравляющее вещество, попадающее в организм человека через дыхательные пути и парализующее нервную систему. Испарение зарина сопровождалось выделением белёсого тумана, и боясь разоблачения, террористы быстро прекратили атаку. Тем не менее, 200 человек получили отравления, и семеро из них погибло.
Преступники этим не ограничились - учтя предыдущий опыт, они решили повторить атаку в закрытом помещении. 20 марта 1995-го года в токийское метро спустились пятеро неизвестных людей, в руках которых были пакеты с зарином. Террористы проткнули свои пакеты в пяти разных составах метро, и газ быстро распространился по метрополитену. Капли зарина размером с булавочную головку вполне достаточно для смерти взрослого человека, злоумышленники же имели при себе по два пакета по литру каждый. Согласно официальным данным, 5000 человек получило тяжёлое отравление, из них 12 скончались.
Теракт был отлично спланирован - на выходе из метро в условленных местах исполнителей ждали машины. Организаторов теракта, Наоко Кикути и Макото Хирата, удалось найти и арестовать только весной 2012-го года. Позднее руководитель химической лаборатории секты «Аум Сенрикё» признался, что за два года работы было синтезировано 30 кг зарина и велись эксперименты с другими отравляющими веществами - табуном, зоманом и фосгеном.
5. Теракты во время войны в Ираке
Во время войны в Ираке химическое оружие применялось неоднократно, причём не брезговали им обе стороны конфликта. Например, в иракской деревне Абу Сайда 16-го мая была взорвана бомба с хлористым газом, из-за чего 20 человек погибли и 50 получили ранения. Ранее, в марте того же года, в суннитской провинции Анбар террористы взорвали несколько бомб с хлорином, отчего в общей сложности пострадало более 350 человек. Хлорин для человека смертелен - этот газ наносит фатальные повреждения дыхательной системе, а при небольшом воздействии оставляет на коже сильные ожоги.
Ещё в самом начале войны, в 2004-м году, американские войска применили в качестве химическо-зажигательного оружия белый фосфор. При использовании одна такая бомба уничтожает всё живое в радиусе 150 м от места падения. Американское правительство сначала отрицало свою причастность к происшедшему, потом заявило об ошибке, и наконец, представитель Пентагона подполковник Барри Винэбл всё же признал, что американские войска вполне осознанно использовали фосфорные бомбы для штурмов и борьбы с вооружёнными силами противника. Более того, США заявили, что зажигательные бомбы - вполне законный инструмент ведения войны, и впредь США не намерены отказываться от его применения, если возникнет необходимость. К сожалению, при использовании белого фосфора пострадало мирное население.
6. Теракт в Алеппо, Сирия
Боевики используют химическое оружие до сих пор. Например, совсем недавно, 19 марта 2013-го года, в Сирии, где сейчас идёт война оппозиции с действующим президентом, была применена ракета, начинённая химикатами. Случилось происшествие в городе Алеппо, в результате сильно пострадал центр города, внесённый в списки ЮНЕСКО, погибло 16 человек, и ещё 100 человек получили отравление. В СМИ до сих пор нет никаких сообщений, какое именно вещество содержалось в ракете, однако, по свидетельствам очевидцев, при вдыхании у пострадавших возникало удушье и сильные конвульсии, в ряде случаев приведшие к летальному исходу.
Представители оппозиции обвиняют в случившемся правительство Сирии, которое вину не признаёт. Учитывая тот факт, что Сирии запрещено разрабатывать и использовать химическое оружие, предполагалось, что за расследование возьмётся ООН, но в настоящее время правительство Сирии не даёт своего согласия на это.
