В чем значение ферраро флорентийского собора. Ферраро-Флорентийский Собор: история, даты, решения и последствия

Одним из центральных событий церковно-политической истории и международной жизни средневековой Европы XV столетия, оказавших глубокое влияние на историю Руси, Византии и остального мира стал Ферраро - Флорентийский собор 1438/1439 гг., посвященный объединению Православной и Римско-католической церквей. Одновременно участие в соборе представителей Русской православной Церкви было одним из первых присутствий Руси Московской на таком крупном международном собрании. Итогом собора явилось подписание унии между двумя церквями: католической и православной. Как известно, унией называется объединение или союз названных церквей с признанием главенства папы римского при сохранении традиционных форм православной обрядности. А униатами считают последователей церковной унии, которая стала результатом полного разрыва между Восточными и Римско-католическими церквами, произошедшего в ХI столетии. Однако так называемое “соединение церквей” продлилось недолго. Уже вскоре после того как великий князь московский Василий II Васильевич (Темный) и большинство православного клира на Руси и во главе с митрополитом Марком Эфесским - в Византии решения собора отвергли, стало очевидно, что союз между церквями не состоялся. Ферраро-Флорентийский собор стал крупнейшим политическим и идеологическим поражением Византии и одновременно важнейшей дипломатической победой Москвы. Опыт Византии, ослабевшей под ударами турок- османов и спасовавшей перед напором католического Рима для Московской Руси, сила которой благодаря усилению процесса централизации нарастала, оказался неприемлем. До сих пор отношение к Ферраро-Флорентийскому собору в западном и восточном христианском мире не однозначно и вызывает многочисленные научные и богословские споры среди католиков, протестантов и православных. Однако какого бы мнения ни придерживалась в оценке событий с той или другой стороны, этот собор оказал и оказывает большое влияние на мировую политику и судьбы людей.

В историографии осмыслению политического, идеологического и конфессионального значения Ферраро-Флорентийского собора 1438/1439 гг. посвящен значительный комплекс научных работ. Первые исследования, посвященные истории собора появились в отечественной историографии ещё в XIX столетии. У истоков пробуждения интереса к указанному вопросу стояли видные специалисты по истории русской церкви: Тихонравов Н.С., Остроумов И.Н., Голубинский Е. Е., Макарий (Булгаков), Карташев А.В. и другие. . Следующий этап научного осмысления Ферраро- Флорентийского собора открыл комплекс работ советских и зарубежных специалистов ХХ столетия. В этот период заметно расширилась источниковая база исследования этого важного международного события. Еще в 1940– 1950-х гг. XX в. в западной историографии были предприняты попытки собрать и издать все касающиеся деятельности собора латинские и греческие источники. Удачным обобщением результатов проделанной работы стал фундаментальный труд профессора Оксфордского университета, иезуита Джозефа Джилла, в котором главные аспекты деятельности Собора получили всестороннее освещение. Постепенное и последовательное возрождение интереса к истории русской православной церкви, начиная с 1950-х – 1970-х и особенно интенсивно с середины 80-х годов ХХ столетия привлекло внимание отечественных специалистов и к международным аспектам заключения унии, и к судьбам непосредственных участников Собора. Рост научного интереса сопровождался не только новыми публикациями источников, но и значительным расширением основных направлений научных исследований .

Опираясь на достижения прошлого, представители отечественной и зарубежной науки провели большую работу по изучению и систематизации фактов о ходе самого собора, его документальных источников и литературного наследия; сути богословских расхождений относительно «филиокве» - (добавлении, сделанном Римской церковью к Символу Веры об исхождении св. Духа не только от Бога отца, но «…и от Сына»); исторических персоналий и участников (Марк Ефесский, Виссарион Никейский, Исидор, Авраамий Суздальский, Неизвестный Суздалец и др.). Ключевую роль в актуализации изучения факторов внешнеполитического курса великих князей Московских и Русской православной Церкви сыграли издания и публикации, подготовленные Н.А.Казаковой, Н.И.Прокофьевым, Н.В.Синицыной, Б.Н.Флорей и др.. В последнее время эта наметившаяся в историографии тенденция стабильно и динамично развивается . Однако многие нюансы внешнеполитического курса великого княжества Московского и его князей по отношению к собору и его результатам, так и не были прояснены.

В последнее время интерес к истории и событиям Ферраро-Флорентийского собора продолжает расти не только среди ученых, но и в богословских кругах. Отчасти это связано с тем, что в июле 2016 года исполнилось 577 лет со времени заключения унии. Отчасти – с тем, что 12 февраля 2016 г. в аэропорту Гаваны им. Хосе Марти (Куба) впервые в истории обеих церквей состоялась встреча 266-го по счету папы римского Франциска и патриарха Московского Кирилла. Спустя 1000 лет ветви разделенного христианства проделали важный шаг навстречу друг другу и невольно заставили вновь обратиться к истории отношений двух церквей.

Очевидно, что современный уровень осмысления проблемы нуждается не столько во введении в научный оборот дополнительных источников (подавляющее большинство из них уже давно опубликовано), но, прежде всего, в расширении спектра самих исследований. В частности, изучение внешнеполитического ракурса этого важнейшего международного события, на наш взгляд, пока недостаточно и требует дальнейшего развития.

В настоящей статье на документальной основе русских летописей, переписки великого князя московского Василия Васильевича II с протом (греч.) – настоятелем монастыря и главой всего Афона, который избирался представителями афонских монахов в столице Афона - Карее и утверждался патриархом Константинопольским и старцами Святой Горы Афон, посланий князя к Константинопольскому патриарху и византийскому императору; с привлечением материалов духовного завещания Марка, митрополита Эфесского; послания трех Восточных Патриархов против подчинения православной Церкви Риму, а также записок непосредственных участников Ферраро- Флорентийского собора 1438/1439 гг. (инока Фомы, Авраамия Суздальского, Симеона Суздальского, Неизвестного Суздальца) и других хорошо известных специалистам источников, автор ставит вопрос об актуализации изучения факторов внешнеполитического курса великих князей Московских и русской православной церкви, оказавших решающее влияние на процессы централизации русского государства и международные отношения второй половины XV в. и последующих столетий .

Обращаясь к историческому опыту, впервые полученному великим княжеством Московским в середине XV столетия, автор стремится показать, что униональная история (Лионская I уния 1245 г; Лионская II уния 1274 г.; Ферраро-Флорентийская уния 1439 г.; Брест-Литовская уния 1596 г.) определяется, прежде всего, причинами внешнеполитическими. Римский католицизм неоднократно в течение XIV в. активизировал идеи о «восточной унии», рассматривая её как утверждение власти над Византией и Русью. Однако результаты униональных решений были призрачны и бесплотны. Никакого сближения между католичеством и православием не происходило, никакой реальной власти папа на Востоке не получил, как и не получила никакой помощи от Запада и Византия, внутри которой уступки императоров папству всегда вызывали резкий протест со стороны православного общества. В тоже время папство переживало идейный и духовный кризис, обозначившийся уже во второй половине ХIII столетия, а в конце XIV- начале XV века вылившийся в раскол или «схизму» в католической церкви. Тогда одновременно было два Папы – в Риме и в Авиньоне, каждый из которых объявлял другого узурпатором власти. Все это дискредитировало папство, ослабляло его авторитет, поэтому видные деятели католической церкви выступили сторонниками подчинения папской власти церковному собору. Созыв в 1409 г. католического собора в Пизе – после столетнего перерыва с 1311 г. положил начало почти непрерывному 40-летнему периоду работы католических соборов: Пизанский, Констанцский, Павийский, Сиенский, Лионский, Базельский, Феррарский, Флорентийский и Римский. Во время соборных заседаний неоднократно вставали вопросы унии с Константинополем. Это было время формирования основ униональной политики и унии как инструмента не только конфессионального, но прежде всего внешнеполитического и геополитического воздействия на своих противников, главными из которых на тот момент времени была православная Византия и Русь.

Уния как инструмент конфессиональной, дипломатической и внешнеполитической борьбы Запада и Востока в международных отношениях становится центральным объектом научного исторического изучения, без понимания многих аспектов которой историческая оценка этого заметного явления в жизни средневековой Европы была бы весьма поверхностной. Соборное движение в Европе, преследовавшее цель обновить католическую церковь, ограничив власть пап, но так и не достигшее результатов, со всей очевидностью показало, что некогда универсальная церковь средневековья уже себя изжила. Укрепление феодальных монархий и рост национальных европейских государств меняли привычную картину мира и постепенно привели к созданию новой формы международного общения в виде международных конгрессов, прецедентом которых являлись церковные соборы.

Наиболее тщательного исследования заслуживают внешнеполитические и дипломатические обстоятельства, которые обусловили присутствие русской делегации во главе с митрополитом-греком Исидором на Ферраро-Флорентийском соборе 1438/1439 гг, с которым византийская церковь связывала далеко идущие внешнеполитические и конфессиональные планы, а также последствия заключения унии, т.е. ключевые события, которые протекали на фоне острой династической войны, развернувшейся внутри великого княжества Московского между сторонниками и противниками централизации – представителями светской и церковной власти. Это позволит выйти на новый уровень понимания влияния конфессиональных проблем на мировую геополитику, внести существенные уточнения, а возможно и сформировать новый взгляд на реалии униональной политики Запада по отношению к русским землям, как в средневековой, так и в новейшей истории на территориях современной России, Украины, Белоруссии уже в условиях глобализации.

Список литературы

1.Акишин С.Ю. Митрополит Исидор Киевский и проблема церковной унии в поздней Византии //Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. Вып. I. Екатеринбург., 2013. 2.Акты Ферраро-Флорентийского собора. Документы и описания Ферраро- Флорентийского собора, изданные Папским институтом восточных исследований. Рим., Италия 11 томов (22 книги). Начало издания – 1940 г. – завершение издания – 1977 /Под ред. Джозеф Джилл, Эмануэль Кандаль, Ян Крайцар, Георг Хоффманн. Изд-во «Ориенталиа Кристиана». (т. Х – Исидор Киевский и всея Руси «Слова на Флорентийском соборе»; т. ХI – «Славянские акты Флорентийского собора. Описания и документы». Издание сверено с рукописями, с дополнением латинской версии.

3.Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII-XVII вв. М., 1973. Глава IV.

4. Гаврилов М.Н. Ферраро-Флорентийский собор и Русь. New-York., 1955.

5. Голубинский Е. Е. История русской церкви. Период второй, Московский. Т.II от нашествия монголов до митрополита Макария включительно. Первая половина тома. М., 1900.

7. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М., Л.: АН СССР. 1950.

8.Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче»//Памятники древней письменности и искусства. СПб., 1908. № 168.

9. Казакова Н.А. Западная Европа в русской письменности XV-XVI вв. Л., 1980. 10.Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. М., 1993. Т.1.

11.Макарий (Булгаков), митр. История Русской церкви. Кн.3. М., 1995.

12. Книга хожений: Записки русских путешественников ХI-ХV вв. /Сост, подг. текста, вст.ст., коммент. Н.И.Прокофьева. М., 1984.

13. Ломизе Е.М. Письменные источники сведений о Флорентийской унии на Московской Руси в середине ХV в. //Россия и православный Восток. Вып. I. М., 1996.

14. Макарий (архимандрит) Деятельность митрополита-кардинала Исидора на фоне византийской, древнерусской и западноевропейской политики //Международная жизнь. 2013, декабрь; 2014, январь.

15. Мейендорф Н.Ф. Флорентийский собор: Причины исторической неудачи //Византийский временник. М., 1991 № 52. С.84-101.

16. Он же. Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV в. Византия и Московская Русь. Париж., 1990.

17. Московский летописный свод конца ХV века //ПСРЛ., Т. ХХV. М., 2004. С.235- 260;261.

18. Мощинская Н.В. Хождение Неизвестного Суздальца на Ферраро - Флорентийский собор 1436-1440 гг. //Вопросы русской литературы. Ученые Записки МГПИ им. В.И.Ленина. М., 1970. Т.389.

20.Она же. «Повесть об осьмом соборе» Семеона Суздальского и «Хождение на Ферраро- Флорентийский собор» Неизвестного Суздальца как литературные памятники середины ХV в.: Автореф. дисс. … канд. филол. наук. М., 1972.

21. Новгородская первая летопись //ПСРЛ. СПб., 1841. Т.3.С.112;

22.Новикова О.Л. Формирование и рукописная традиция Флорентийского цикла //Очерки феодальной России. № 14. М-СПб., 2010

23.Остроумов И.Н. История Флорентийского собора. (Магистерская диссертация, переработанная А.В.Горским). М., 1847.

24. Пападакис А. Христианский Восток и возвышение папства. Церковь в 1071-1453 гг. М., Свято-Тихоновский гуманитарный ун-т. 2010. «Церковь в истории России». Кн.4.

25. Рамм Б.Я. Папство и Русь в Х-ХV вв. М;-Л., 1959.

26. Русская историческая библиотека. т.6.: Памятники древнерусского канонического права. Ч.1: (Памятники ХI – ХV) в. Изд. 2. СПб., 1908.

27. Софийская вторая летопись //ПСРЛ. М., 2001. С. 74-102;

28.Синицына Н.В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV-XVI вв.). М., 1998. С.58-132.

29. Синицына Н.В. Автокефалия русской Церкви и учреждение Московского патриархата (1448-1589) //Церковь, общество и государство феодальной России. М., 1990.

30. Сильвестр Сиропул «Воспоминания о Ферраро-Флорентийском соборе 1438/1439 гг.».– в 12 частях. СПб., 2010.

31.Тихонравов Н.С. Древнерусская литература. Новый отрывок из путевых записок суздальского епископа Аврамия 1439 г. //Тихонравов Н.С. Соч. М., 1898. Т.1. 32.Удальцова З.В. Борьба византийских партий на Флорентийском соборе и роль Виссариона Никейского в заключении унии //Византийская цивилизация в освещении российских ученых 1947-1991. М., ИВИ РАН., 1991.С.106-132.

33. Ферраро-Флорентийский собор //Культура Возрождения. Энциклопедия. М., 2011. Т. II. Кн.2. кол. 1722-1726.

34.Флоря Б.Н. Исследование по истории Церкви. Древнерусское и славянское средневековье. М., 2007.

35.Черепнин Л.В. Образование русского централизованного государства XIV - XV вв.М.,1960.

36.Он же. К вопросу о русских источниках Флорентийской унии //Средние века. Вып.25 (1964).

К моменту созыва собора Плифон пребывал уже в очень преклонных летах: ему было под 80. В ренессансной Италии к нему относились как к живому классику, и повсюду его сопровождали толпы поклонников. Философ изрекал перлы мудрости, которые немедленно за ним записывались; он купался в лучах своей славы и наслаждался всеобщим вниманием.

2. Серьезные сложности в проведении дискуссии были вызваны глубинными различиями между греческой и латинской методологиями. С одной стороны, как открыто признал византийский томист Георгий Схоларий, слабая диалектическая подготовка его соотечественников не могла сравниться с утонченными силлогизмами в аргументации латинян, а попросту они умели спорить гораздо лучше греков.

С другой стороны, будучи наследниками латинского схоластицизма, западные богословы подходили к каждому вопросу с философской и диалектической точки зрения, зачастую в ущерб библейской и патристической перспективе. Для православных, которые никогда не рассматривали богословие как исключительно схоластическую или научную дисциплину, такой подход являлся серьезной проблемой. Даже Исидор Киевский горячий поклонник латинской учености и богословия вынужден был признать, что непривычные философские категории и аргументы, использовавшиеся латинянами на соборе, скорее, углубили раскол, увеличили и усилили разногласия.

Итак, византийская делегация в Ферраре лишь формально представляла восточное и по большей части была богословски не подготовлена к серьезной дискуссии. К тому же она была разделена между собой еще один ослабляющий ее фактор. Это разделение можно проиллюстрировать на примере двух самых видных ее членов.

Виссарион, который, как и его главный протагонист Марк Эфесский , учился у Плифона, был беззаветно предан греческой классической традиции. Сохранение этого священного наследия стало главной заботой его жизни. Ощущая, что приблизились последние дни Империи, пламенный гуманист пришел к мысли, что это была прежде всего миссия латинского Запада. Принимая во внимание его страстную любовь к древности и философскую ориентацию, не говоря уже об убеждении, что христианству невозможно будет выжить под исламским владычеством, можно понять, почему его довольно легко убедили в правоте латинской позиции. В 1439 г. он подписал унию.

Ему также удалось убедить в правоте своего выбора целый ряд делегатов собора, в том числе Исидора, митрополита Киевского и всея Руси. Знаменательно, что задолго до 1453 г. и Виссарион, и Исидор эмигрировали в Италию, официально перешли в католичество и заняли высокие позиции в папской курии. Оба сделались не только папскими легатами, но даже и кардиналами.

Византийские гуманисты на соборе относились с большим недоверием и подозрительностью к свт. Марку Эфесскому представителю паламитской исихастской традиции. Не любили его и те, кто хотел принять унию в обмен на политическую выгоду.

Да, действительно, у свт. Марка была иная система ценностей. До сих пор часто можно услышать обвинения в фанатизме и ультраконсерватизме, высказываемые либеральными историками и богословами в его адрес. Современный римо-католический историк, несомненно, выразил широко распространенное мнение, когда написал следующие слова: «Если бы можно было выделить одну-единственную причину неудачи Флорентийского собора, то ей является Марк Евгеник митрополит Эфесский».

И тем не менее свт. Марк искренне стремился к единству иначе он не поехал бы на собор. Но он также был убежден, что для достижения единства Рим должен уступить по ряду пунктов в частности, отказаться от односторонних нововведений, таких, как незаконная интерполяция filioque в и новое схоластическое учение о чистилище. И он был глубоко разочарован увиденным во Флоренции. Св. Марк отказался подписать унию 1439 г. и по возвращении в Константинополь стал лидером православных. После кончины свт. Марка в 1445 г. это лидерство перешло к его ученику Георгию Схоларию.

3. Один из главных источников знаний о соборе мемуары диакона Сильвестра Сирополуса, великого экклесиарха храма св. Софии Константинопольской. В них можно найти не только рассказ о самом соборе, но и множество бытовых сведений и других весьма характерных зарисовок, сделанных на редкость приметливым наблюдателем и участником событий. Как греческие, так и латинские стенограммы собора были утеряны. Имеется лишь их реконструкция, сравнительно недавно (1953 г.) созданная иезуитским историком Дж. Гиллом. Из современных собору источников можно указать еще на его историю, написанную ревностным униатом Дорофеем, митрополитом Митиленским (он даже получил денежное вознаграждение от папы за свой труд), и автобиографическое сочинение свт. Марка Эфесского «Изложение Святейшего Митрополита Эфесского о том, каким образом он принял архиерейское достоинство, и разъяснение о соборе, бывшем во Флоренции».

Собор долго не мог начаться. Хотя официальное его открытие состоялось 9 апреля 1438 г. (через месяц после того, как византийцы прибыли в Феррару), император немедленно запросил отсрочки, чтобы дождаться прибытия светских правителей. Кроме того, задерживали вопросы протокола, например, кто должен созывать собор папа или император? Чей трон должен быть выше? Папа с самого начала потребовал, чтобы патриарх Иосиф при первой встрече поцеловал бы ему туфлю по латинскому обычаю, и только после твердого отказа греческой стороны снял свое требование.

Лишь в начале июня были назначены две комиссии по десять человек с каждой стороны, которые приступили к обсуждению вопроса о чистилище. Другие тринадцать сессий, с 8 октября по 13 декабря, были посвящены интерполяции Символа веры. Во время этих заседаний Марк Евгеник являлся главным представителем византийской стороны, а Андрей Родосский и кардинал Чезарини латинской.

Как уже отмечалось выше, Георгий Схоларий честно признавал, что его соотечественники не могли сравниться с латинянами ни по эрудиции, ни по диалектическому мастерству. Патриарх Иосиф был к тому времени уже в весьма преклонных летах. Незаконный сын болгарского царя и греческой аристократки, он был добродушным старичком, не отличавшимся ни выдающимися умственными способностями, ни крепким здоровьем и не имевшим никакого веса или авторитета. Так что ему не удалось сплотить греческую делегацию в единое целое. Каждый выступал сам от себя, в отличие от латинской стороны, действовавшей единой сплоченной командой. Более того, греки часто вступали в разногласия друг с другом. Их задача осложнялась позицией императора. Несмотря на его желание не уронить достоинство своего имперского величества и своей Церкви, он прибыл на собор, чтобы добиться унии любой ценой. Иоанн VIII достаточно разбирался в богословии, чтобы понимать, что по ряду фундаментальных вопросов единства достичь было невозможно. Он попросту запретил своей делегации обсуждать такие вопросы, как ипостаси Св. Троицы, различие сущности и энергий и др. Когда при обсуждении вопроса о filioque один из членов латинской делегации поднял вопрос об энергиях Бога, сам свт. Марк Эфесский со смущением ответил ему, что не имеет полномочий обсуждать этот вопрос. Трудно себе представить, как мог прийти к подлинному единству собор, на котором нельзя было обсуждать основные вопросы, бывшие главной причиной разделения.

В конце концов греки сдались. В официально утвержденной повестке собора стояли следующие вопросы для дискуссии:

1) чистилище;

2) исхождение Св. Духа;

3) роль папы;

4) квасной или пресный хлеб Евхаристии и иные богослужебные различия (например, Эпиклеза и т.д.).

Другие вопросы, типа брака священства и возможности развода, решили обсудить позже. Было согласовано, что основой для дискуссий будут: Писание, каноны Вселенских Соборов, творения отцов Церкви, признанных святыми и на Западе, и на Востоке. Греки после определенного давления согласились на своеобразный «нулевой вариант»: каждый латинский отец считался равным по авторитету с греческим отцом. Таким образом, латиняне получили еще одно преимущество, ибо они знали и латинских и греческих отцов, в то время как греки в основном знали только своих.

По словам видного американского православного историка Дж. Эриксона, «в дискуссиях обе стороны не смогли приблизиться к разделявшим их серьезным догматическим вопросам. Латиняне не хотели замечать не только главных интуиций и опасений греческой святоотеческой традиции, но и многих аспектов латинской традиции. Давая неверную оценку значимости и весомости своих зачастую сомнительных источников, они лишь пытались впихнуть чужое богословие в прокрустово ложе собственной системы» (Filioque and the fathers at the Council of Florence).

Итак, комиссии работали с 8 октября по 13 декабря 1438 г. Тем временем удалось договориться, что открывает собор папа, но как бы с санкции императора. Первое заседание состоялось 8 января 1439 г. Но к тому времени папская казна окончательно опустела. В декабре в Ферраре вспыхнула эпидемия моровой язвы, что дало удобный повод перенести соборные заседания во Флоренцию, предложившую свое гостеприимство. Так греки все же оказались отрезанными от моря. Во Флоренции первое время возобновились частные дискуссии и переговоры на комиссиях о предметах соборного рассмотрения.

Собственно соборные заседания проходили со 2 марта по 26 августа 1439 г. Первые восемь сессий (2–24 марта) концентрировались исключительно на тринитарных импликациях filioque. Заседания сопровождались жаркими дебатами о подлинности патристических текстов, используемых каждой из сторон.

Но это не было единственным источником напряженности. На заседаниях собора происходили разные не слишком красивые сцены. Грузинский епископ обвинил его участников в язычестве, так как, по его мнению, на соборе обсуждались главным образом доселе неизвестные ему язычники Платон и Аристотель. Виссарион прилюдно назвал Марка Эфесского бесноватым, на что тот ответил ему: «Ты ублюдок, что и доказывается твоим поведением!» Некоторые греческие епископы услужливо доносили папе, что Марк называет его еретиком. Забегая вперед, можно сказать, что упорство и строптивость Эфесского митрополита вызвали такой гнев императора, что тот в конце концов приказал поместить его под стражу и не выпускать на все время заключительных переговоров на соборе.

Все это завело собор в очередной тупик, и с 24 марта по 27 мая работа вновь проходила лишь в комиссиях. Римская курия, страдавшая от безденежья и раздраженная несговорчивостью греков, прекратила выдавать им субсидии на содержание, и те начали терпеть лишения. В то же время высшие католические прелаты прилагали огромные усилия, чтобы очаровать греков и склонить их на свою сторону.

Виссарион подружился со многими гуманистами, с которыми его роднила любовь к греческой античности. Не сдавался один только Марк Эфесский . Плифон вообще давно перестал ходить на мало интересовавшие его соборные заседания: он читал лекции в различных учебных заведениях и в кружках своих поклонников и наслаждался вниманием и славой. Правитель Флоренции Козимо Медичи основал в его честь Платоновскую Академию.

В конце мая патриарх Иосиф сдался и принял решение все подписать. Однако 10 июня он умер. Один член греческой делегации ехидно сказал, что как приличному человеку, растерявшему остатки своего престижа, ему ничего другого просто не оставалось сделать. Он был похоронен в той же церкви, где проходили заседания собора, Santa Maria Novella. Его гробница до сих пор находится там.

А работа собора продолжилась. Свт. Марк к тому времени уже был под стражей и не принимал участия в дискуссиях. В течение последних шести недель обсуждали целый ряд вопросов, в том числе верховенство римского папы, евхаристия и вновь чистилище.

Лишь после всех этих дискуссий 6 июля 1439 г. кардинал Джулио Чезарини и митрополит Виссарион Никейский по-гречески и по-латыни провозгласили объединение Церквей.

4. Как видно из вышеизложенного, на Ферраро-Флорентийском соборе было весьма мало пленарных сессий. Большая часть важной работы проделана в небольших группах и комиссиях. Именно на этих встречах эксперты с обеих сторон обсуждали, исправляли и в конце концов одобряли пункты, из которых и состояло принятое в июле 1439 г. постановление собора, носившее название Laetentur caeli. Лишь вступление и заключение этого документа были написаны дополнительно.

Условия объединения были следующими:

1 . Чистилище. Хотя византийцам учение об очистительном огне казалось весьма второстепенным, по настоянию латинян учение о чистилище стало первым вопросом на повестке дня Ферраро-Флорентийского собора и весьма подробно обсуждалось обеими сторонами. Ему также посвящена значительная часть Laetentur caeli. Этот вопрос иллюстрирует принципиально различный подход обеих сторон к учению о спасении.

В отличие от других вопросов, обсуждавшихся на соборе, проблема чистилища была сравнительно нова. Лишь в XIII в. византийцы впервые узнали об этом латинском учении. Первая известная нам дискуссия на эту тему произошла в 1235 г. в Отранто (Апулия) между митрополитом Корфусским Георгием Барданесом и неким францисканцем по имени Варфоломей. Как ясно из рассказа последнего об этой встрече, митрополиту весьма не понравилось новое учение о «третьем месте» и «очистительном огне». Именно епископ Георгий создал неологизм «porgatorion» (чистилище) для обозначения этого учения. Поначалу греки уравняли его с ересью всеобщего спасения (апокатастасис), но вскоре им представился ряд случаев разобраться в нем получше.

В 1254 г. папа Иннокентий IV попытался навязать это учение православным Кипра. Его официальное письмо, датированное 6 марта 1254 г., называют «свидетельством о рождении чистилища как доктринально определенного места».

Следующим шагом в истории чистилища был печально знаменитый Лионский собор (1274 г.), на котором византийским посланцам было велено принять это вероучение от имени императора Михаила VIII. Формула, содержавшаяся в этом имперском исповедании веры, позднее включена в богословское определение собора.

По всей видимости, к 1438 г. латинское богословие чистилища, в которое попадают души, успевшие покаяться, но не успевшие перед сотворить всех искупительных работ за свои прижизненные грехи, было уже весьма хорошо разработано. Западные делегаты на Ферраро-Флорентийском соборе утверждали, что это учение апостольское, святоотеческое и обязательное для всей Церкви. Для них чистилище было местом в потустороннем мире, куда попадают души для совершения искупительной работы через наказание за свои неискупленные грехи. Хотя вина за грех, как они считали, завершается со смертью, но наказание так или иначе должно быть понесено.

Учение это невозможно понять вне легалистической латинской системы, в которой для объяснения эсхатологических реалий используются юридические концепции. За этой доктриной лежит легалистическое убеждение, что Божественная справедливость требует удовлетворения. Именно поэтому души после смерти должны понести искупительные наказания для «отмены» своих грехов.

Эта расписанная до мельчайших деталей эсхатология основывалась прежде всего на авторитете Рима, схоластической теологии и на ряде положений некоторых латинских отцов, в особенности свт. Амвросия Медиоланского и свт. Григория Великого. Так что латинянам было на что ссылаться. В отличие от них греческая патристическая литература , как правило, обходит молчанием конкретные вопросы посмертной участи человека, вполне резонно считая неблагочестивым пытаться проникнуть в тайны Божественного домостроительства.

В связи с этим византийцам пришлось формулировать ответ на учение о чистилище прямо на соборе. Свт. Марк Эфесский доказывал, что ни богослужение Церкви, ни отцы, ни Писание не дают основания для идеи о чистилище. Он отмечал, что практика и предание Церкви молчат и о промежуточном состоянии или месте для душ после смерти, и о материальном огне, не говоря уже о схоластическом различии между виной и наказанием. Несомненно, византийцам было непросто понять легалистическую и рационалистическую модель искупления, содержавшуюся в латинском учении, которая совершенно не укладывалась в их понимание смысла спасения как общения с Богом, как личного духовного роста, который продолжается в следующей жизни.

Окончательное определение собора 1439 г. относительно чистилища было в основном латинским по содержанию. Согласно ему, некоторые души «очищаются через очистительное наказание после смерти», другие, уже очищенные, поднимаются на небо, а третьи, если они некрещенные или умирают в состоянии смертного греха, «немедленно спускаются в ад».

И тем не менее это формальное определение является несколько смягченной версией западного учения. В него не были включены два положения, против которых греки возражали особенно резко. Это положение о материальном огне и сама идея места или состояния очищения, которое называется чистилищем.

Так что нельзя признать этот пункт безоговорочной победой латинян. Вопрос остался неопределенным и неубедительным для обеих сторон.

Учение о чистилище, как оно было сформулировано в формуле унии 1439 г., стало богословским основанием доктрины об индульгенциях. И развившаяся позже повсеместная торговля индульгенциями (которые якобы могли сократить время пребывания в чистилище) во многом была плодом разработанных во Флоренции определений.

2 . Такой же провал характеризует и пункт соглашения, касающийся еще более сомнительного учения о filioque.

Дискуссии о Filioque касались двух аспектов этой проблемы: насколько законной была папская интерполяция в соборный и насколько богословски правильной была сама теория двойного исхождения Св. Духа.

Византийцы открыли дискуссию с объявления неопровержимого факта, что дополнительная фраза, вставленная в Символ латинским Западом, была незаконной интерполяцией; более того, III Вселенский Собор в Эфесе ясно постановил, что к Символу нельзя ничего прибавлять или убавлять от него. Латиняне ответили, что отцы Эфесского Собора имели в виду изменение не слов, а изменение смысла, латинская же вставка не только не изменила смысл Символа, но и прояснила его.

Не сумев достигнуть соглашения по первому пункту, стороны перешли к обсуждению самого содержания учения. Латиняне, как всегда, с жаром уверяли, что их понимание проблемы не подразумевало «двух принципов» или «двух источников» в Божестве. Но греков не убедили их заверения.

В конце концов византийские унионисты, стремившиеся найти выход из тупика, предложили принять за основу согласие, которое якобы было по этому вопросу среди отцов Церкви. Для этого использовался такой «блестящий» аргумент: если и греческие, и латинские отцы вдохновлены Святым Духом, они не могли ошибаться относительно Его исхождения. Их тринитарное богословие должно быть идентичным друг другу: даже если они выражали его по-разному, на самом деле они имели в виду то же самое. Исхождение a filio, таким образом, объявлялось тем же самым, что и per filium. Обе формулы стали выражением той же самой догматической истины. В конце концов эта весьма спорная аксиома была принята за основу.

Марк Евгеник, со своей стороны, был убежден, что необходимым условием для подлинного объединения является исключение латинской интерполяции из Символа веры и, соответственно, отказ от анафем Лионского собора (1274 г.) против тех, кто отвергал истинность filioque. Ничего подобного в 1439 г. решено не было. Вышло наоборот: в конце дискуссий на эту тему православным предложили принять латинское учение. Альтернативы им не предлагалось. Так filioque было признано богословски правильным и «законно и обоснованно вставленным» в . Но все-таки собор не обязал христианский Восток использовать интерполяцию. Окончательная формула гласила, что Святой Дух исходит от Отца и Сына как от «единого принципа» и что греческие отцы, говоря «через Сына», на самом деле имели в виду «и от Сына».

Таким образом, можно констатировать, что и проблема filioque во Флоренции осталась неразрешенной. Определение собора по этому поводу также никак не приблизило объединение Церквей.

3 . Вопрос о папской власти обсуждался лишь на нескольких последних сессиях собора, непосредственно перед подписанием июльской унии. Сам по себе этот факт немаловажен. Хотя византийские участники собора знали о происходящем в Базеле, по всей видимости, их это не слишком волновало. Во всяком случае, им (опять же в отсутствие свт. Марка Эфесского) не удалось высказать критические аргументы против концепции папской власти, выдвигавшейся западными канонистами и апологетами папства. Робко высказанные соображения византийцев были основаны на представлениях, весьма далеких от той реальной папской власти, которая развилась к концу средних веков. Похоже, что греков заботило только лишь сохранение теории пентархии. В этом им пошли навстречу.

По поводу папской власти собором было принято следующее решение: как преемник св. Петра епископ Римский «является первоверховным иерархом всего мира», «наместником Христа» и «главой всей Церкви». «Папа римский обладает полной властью («plena potestas» боевой клич западных антиконсилиаристов; его употребление в постановлениях Флорентийского собора было мощным ударом по собору Базельскому. А.Д.) руководить и управлять всей и всеми христианами, как («quemadmodum et» или по-гречески «κάθοντρόπον» т.е. «до той степени, до которой») это было установлено вселенскими соборами и определено в святых канонах; патриарх Константинопольский является вторым после святейшего римского иерарха (таким образом, только лишь на Флорентийском соборе Римская церковь впервые за всю свою историю официально признала второе место Константинопольской кафедры. А.Д.), на третьем месте Александрия, на четвертом Антиохия, Иерусалим же пятый в этом порядке. Все они сохраняют все свои права и привилегии».

Интересно, что последних фраз этого положения не содержится в латинской версии соборного документа их можно найти только в греческом оригинале. Значит, византийцам в конце концов все же удалось заставить латинян принять часть их идей. И тем не менее византийское определение прав и привилегий четырех восточных патриархатов достаточно аморфно и могло быть истолковано латинянами весьма широко, в то время как портрет папы, окормляющего Вселенскую , руководящего и управляющего ею, весьма конкретен. Это максималистическое толкование римского верховенства.

Конечно, определение 1439 г. относительно папской власти было направлено главным образом против западного консилиаризма. Как таковое, оно провозгласило конец этого движения. Соборные суверенность и верховенство, провозглашенные двадцать пять лет назад в Констанце, получили смертельный удар во Флоренции в «непогрешимом документе» Laetentur caeli. Как пишет современный римо-католический историк, «Самым своим существованием Флоренция являлась противовесом собору в Базеле, в конце концов перевесившим его. Сделав это, Флоренция положила конец развитию консилиаристского движения на Западе, которое угрожало изменить само устройство Церкви. Великим достижением Флорентийского собора для Запада было то, что он обеспечил победу пап в борьбе против консилиаризма и выживание традиционного порядка Церкви».

Правда, справедливости ради нужно отметить, что меньше чем через столетие после этого триумфального «достижения» оно было оспорено и отвергнуто протестантской Реформацией. И разработанная собором 1438–1439 гг. теология чистилища (и, соответственно, индульгенций), и теория папской власти способствовали развитию событий, приведших к отказу в 1617 г. Мартина Лютера и его учеников от всей постгригорианской (гильдебрандовской) папской структуры.

Что же касается византийцев, то им, помимо теории пентархии, все-таки удалось протащить определенную двусмысленность в формулировку папской власти. Согласно ей, папа «руководит и управляет всей и всеми христианами» лишь «до той степени, до которой» это было установлено Вселенскими Соборами и определено в святых канонах. Таким образом, благодаря прославленному греческому хитроумию, концепцию папской власти, безусловно, против желания латинской делегации и самого папы Евгения, приняли с весьма значительной оговоркой. Правда, эта уловка греков была не более чем «кукишем в кармане»: ведь на Западе насчитывали много Вселенских Соборов, в том числе, например, и Лионский, и это место понималось здесь совсем иначе, чем на Востоке. Но тем не менее в конце концов латиняне раскусили эту двусмысленность и постфактум переписали официально принятое соборное постановление. Вместо спорного «quemadmodum et» в латинском тексте документа было поставлено «quemadmodum etiam», т.е. «как и». Однако греческий текст остался без изменений.

4 . Помимо трех вероучительных определений о папстве, filioque и чистилище, которые подробно прорабатывались в Laetentur caeli, в нем кратко упоминался и четвертый пункт повестки дня собора вопрос обряда и богослужебных различий. По данному пункту собор принял решение, что обрядовые различия не могут служить препятствием для единства, поэтому использование в евхаристии опресноков или квасного хлеба было признано равноценным. Греческий и латинский обряды были провозглашены равноценными, и каждая могла сохранять свой обряд. Вопрос эпиклезы был обойден молчанием.

И это было все. Постановление собора было предложено к подписанию. К тому времени греки больше всего мечтали наконец вернуться домой, а кроме того, латиняне держали их на коротком поводке благодаря контролированной выдаче провизии и постоянному урезанию жизненных удобств. Справедливости ради нужно сказать, что подписывать постановление никому не предлагалось силой. Конечно, греки испытывали некоторое давление, но все-таки, в принципе, свобода слова и действий оставалась за ними. И тем не менее постановление подписали все, кроме грузинской делегации (она уехала, не дождавшись конца собора), свт. Марка Эфесского , митрополита Исайи Ставропольского и Плифона, который при всей своей нелюбви к греческой Церкви нашел латинскую Церковь еще более враждебной и нетерпимой к свободной мысли. Наш соотечественник Авраамий Суздальский, не знавший греческого и, по всей видимости, не очень понимавший, о чем идет речь, оставил свой автограф на славянском языке вслед за подписью своего митрополита: «Авраамий, смиренный епископ Суждальский».

По преданию, когда папа Евгений услышал, что Марк Эфесский не подписал унию, он воскликнул: «Значит, ничего не достигнуто!»

5. Итак, Ферраро-Флорентийский собор фактически завершился совершенным провалом. С таким трудом давшееся соглашение было абсолютно пустым и ничего не решало. Оно было даже не компромиссом, а лишь уклончивым и двусмысленным определением, в принципе неспособным разрешить подлинные различия и разногласия между двумя сторонами. Похоже, все участники этих событий довольно скоро это поняли. Как писал диакон Сильвестр Сиропулос, у всех было только одно желание поскорее вернуться домой.

Единственным историческим достижением Флорентийского собора стало поражение, которое он нанес консилиаризму. Кошмар консилиаризма был окончательно похоронен для папизма 18 января 1460 г., когда была опубликована булла Execrabilis, официально запрещавшая апелляцию пап Вселенскому Собору. Но этот запрет был уже формальным и символическим актом: консилиаристское движение испустило дух в 1439 г., когда постановление Флорентийского собора превратило Базельский собор в незаконное собрание. За этим последовало отвержение Базеля большинством правительств Европы. Базельский собор окончился крахом. А без собора реформа католической Церкви стала нереальной. Риму удалось предотвратить реформу, но, как уже отмечалось выше, в ответ он вскоре получил Реформацию.

Акт единения был торжественно прочитан в соборной церкви Флоренции на греческом и латинском языках. В знак единения греки и латиняне обнялись и поцеловались. Была совместно отслужена литургия. После этого папа нашел для греков корабли, и они наконец-то смогли отправиться домой. Исидор Московский и Виссарион Никейский не спешили с отъездом и остались на какое-то время в Италии. В конце концов, как уже говорилось выше, оба были возведены в ранг кардиналов.

Папа обязался содержать в Константинополе 300 воинов и 2 галеры, а в случае особой нужды послать императору 20 галер на полгода или 10 галер на год. Кроме того, в случае чрезвычайной опасности, он обязался поднять европейских государей на крестовый поход. И наконец, для возрождения экономической жизни города он обязался посылать всех паломников на Восток через Константинополь.

Такова оказалась цена унии, но и ее папы не могли заплатить. Ни одно из обещаний сдержано не было. Если сразу же после унии за ней последовал бы успешный крестовый поход, может быть, у нее и появились бы сторонники в Византии. Но похода не было...

Уния была немедленно и единодушно отвергнута практически всем духовенством и народом. Возвращавшиеся из Флоренции епископы, сходя на берег в Константинополе, с ходу отвергали унию и дезавуировали свои подписи, ссылаясь на имперское давление, из-за которого они поставили их под соборным определением. Нет нужды повторять, что они лукавили: как мы видели, Марк Эфесский , выстоявший давление и не подписавший унию, вернулся домой невредимым. Император, видя сопротивление, не провозглашал унию в Св. Софии.

Находящимся в Италии Виссариону и его друзьям-гуманистам, делавшим все возможное, чтобы добиться помощи соотечественникам, царившие в Константинополе настроения казались дикими, неумными и ограниченными. Они были убеждены, что союз с Западом принесет Византии такой прилив новых культурных и политических сил, что она снова сможет встать на ноги. Но практика показала, как глубоко они заблуждались...

Плифон (это псевдоним, взятый философом по созвучию с Платоном) покинул родной Константинополь и поселился в Мистре, где основал платоновскую академию и написал свой главный труд о перестройке государства на принципах учения Платона: по его мнению, это был единственный путь к возрождению греческого мира. Он называл себя эллином и гордился этим, заявляя, что переехал в Пелопоннес, ибо там сохранилась самая чистая греческая раса. Плифон выдвигал массу предложений и идей в социальной, экономической и военной областях, из которых почти ничто не имело никакого практического значения. В области религии Плифон проповедовал космологию Платона с примесью эпикурейства и зороастризма. Формально он считал себя христианином, но редко обращался к христианству как к таковому и любил отождествлять Бога с Зевсом. Он предлагал организовать тайное языческое сообщество с центром в Мистре, которое станет ядром освобождения греческой нации и возвращения ее к былой славе. Религиозные воззрения Плифона никогда не публиковались. Рукопись, в которой он их изложил, уже после падения Константинополя попала в руки его ученика и оппонента Георгия Схолария (в то время он стал уже патриархом Геннадием), который, с ужасом прочитав ее, немедленно предал рукопись сожжению. До наших дней сохранилось лишь несколько фрагментов рукописи. Школа Плифона в Мистре славилась на весь мир. Ученики приезжали к нему отовсюду, чтобы почерпнуть от его мудрости. Вспомним, что и Виссарион, и Георгий Схоларий, и Марк Эфесский были его студентами. Скончался философ в Мистре около 1452 г. В 1465 г. итальянская династия Малатеста временно отвоевала Спарту у турок и перенесла прах Плифона в Римини, где он покоится и сейчас в церкви св. Франциска.

July 6th, 2016 , 07:33 pm

Ферра́ро-Флоренти́йский собо́р — собор христианских церквей, который проходил с 1438 по 1445 год. При этом в первый год он проходил в Ферраре (Италия), последние 2 года в Риме , а вот три года с 1439 по 1442 год собор проходил во Флоренции , откуда и получил название Ферраро-Флорентийский.

Вот в этом соборе Флоренции, который носит название Санта-Мария-дель-Фьоре зараждалась Греко-Католическая Церковь после подписании в 1439 году Флорентийской унии.

Римско-Католическая Церковь считает Ферраро-Флорентийский собор Семнадцатом Вселенским Собором , что отрицает Православная Церковь и все решения этого собора отвергают .

Этот собор созвал Римский Папа Евгений Четвёртый . Папа Венецианец Евгений Четвёртый 16 лет возглавлял Западную Церковь и собор был созван на седьмой год его праления.

В самом начале своего папства этот папа, наладил отношения Святого Престола и Великим княжеством Московским : первые письма к Московскому великому князю Василию II Тёмному были написаны в 1434 году.

Хотя значительную часть своего понтификата Евгений провёл во Флоренции , он приложил большие старания, чтобы вернуть Риму былой блеск. Благодаря его усилиям в Вечный город приехало много выдающихся гуманистов, мыслителей, писателей, художников, скульпторов и музыкантов.

Понтификат Евгения был бурным и неоднозначным , якобы сам папа на смертном одре сожалел, что навсегда покинул свой монастырь. Тем не менее он внес большой вклад в церковное единство. Евгений IV был добропорядочным, но неопытным и нерешительным папой , обладал легко возбудимым темпераментом. Суровый в своей ненависти к ереси, он, тем не менее, проявил доброту к бедным. Он трудился, чтобы реформировать монашество, особенно францисканцев, и никогда не был уличен в кумовстве. Он также был ценителем искусства и покровителем образования.

Вот этот Папа и созвал собор, а организатором этого собора был Византийский Император Иоанн Восьмой, Палеолог . Первым браком был женат на княжне Анне Васильевне (1393 —1417 ), дочери московского великого князя Василия I.

Его усилиями и стараниями был доведён процесс соединения западной и восточных церквей. Император понимал, что без унии с католиками Византийская империя не получит помощи с запада и будет неминуемо завоевана османскими турками , чьи владения после договора 1424 года продвинулись к самим предместьям Константинополя.

В 1437 году вместе с патриархом и представительной делегацией православных архиереев Иоанн отправился в Италию и провел там более двух лет безвыездно, сначала в Ферраре, а потом на Вселенском соборе во Флоренции. По инициативе императора делегацию православных в спорах с католиками возглавил Марк Эфесский, возведённый по указанию Мануила незадолго до отъезда из Константинополя в сан митрополита. Не раз на этих заседаниях обе стороны заходили в тупик и готовы были разъехаться. Но император запретил своим епископам покидать собор до принятия компромиссного решения. В конце концов, православные делегаты были вынуждены уступить католикам почти по всем принципиальным вопросам.

Подписанная 6 июля 1439 года уния была если не полной, то значительной победой католиков . Но ожидаемого облегчения эта уступка не принесла. Другие православные церкви, в первую очередь русская , отказались принять унию. А в самой империи уния породила раскол и смуту .

На этот собор во Флоренцию прибыл и Православный Константинопольский Патриарх Иосиф Второй . Этот Патриарх был большим сторонником объединения с католиками. Папа Евгений , Патриарх Иосиф и Император Иоанн нашли полное согласие между собой в объединении Заподной и Восточной Церквей . На собор Константинопольский Патриарх приехал уже старым и очень больным человеком .

Других Патриархов на Соборе не было, но были присланы представители Патриархов Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской Церквей .

Так же на Собор прибыли два представителя Грузинской Православной Церкви (епископ и племянник грузинского царя Александра), Митрополит Молдавский, епископы Эфеса, Трапезунда (турецкого ныне города Трабзона), Ираклии, Кизика, Сард, Никомидии, Никеи, Тырнова, Монемвасии, Лакедемона, Амасии, Митилины, Ставрополя , Молдовлахии, Родоса, Маленика, Драмы, Ганка, Драстры, Анхиала, плюс около 700 богословов.

Прибыл на собор и Митрополит Киевский и Всея Руси Исидор . Действия Исидора, (грека по происхождению), направленные на утверждение неприемлемой для Русской православной церкви Флорентийской унии , стали одной из основных причин фактического провозглашения в 1448 году автокефалии Московской митрополии .

Этот митрополит Киевский в Москве был неприязненно встречен великим князем московским Василием II Тёмным, как поставленный против его воли. Будучи опытным дипломатом, сумел убедить великого князя в необходимости созыва нового Вселенского собора, на котором бы православные убедили католиков (латинян) отказаться от догматических нововведений, что послужило бы спасению Византии и Греческой Церкви . Получив от Василия II деньги и 100 человек свиты, 8 сентября 1437 года выехал из Москвы на Собор в Западную Европу.

По дороге в Италию его принимали с честью в Твери, Новгороде, Пскове, Таллине (Юрьеве), Владимире, а 4 февраля 1438 года, Митрополит Киевский и Всея Руси Исидор служил литургию в Риге . Из Риги конный обоз направился через Любек в Италию. Митрополит сел на корабль в сопровождении архиепископа Суздальского Авраамия. тверским послом Фомой и Архимандритом Вассианом.

Митрополит Всея Руси Исидор, привёз Папе Римскому Евгению очень ценный подарок, сакос вышитый киевскими мастерами.

Греческое духовенство признавало главенство Римского папы и основные латинские догматы, император и духовенство надеялись получить от Запада право на автономное самоуправление и проведение богослужений по византийскому обряду . Митрополит Всея Руси Исидор был одним из главных участников собора и сторонников унии .

Позже, когда Уния не имела мирового результата, митрополит Всея Руси будучи сторонником Запада оказался в Католической Церкви .

6 сентября 1439 во главе русской делегации покинул Флоренцию, 15 сентября был в Венеции, 16 сентября назначен легатом Евгения IV для Польши, Литвы и Ливонии .

За заслуги в деле унии папой Евгением IV 18 декабря 1439 года Исидор был возведён в сан кардинала Римской Католической Церкви с титулом Святых Марцеллина и Пьетро с присвоением звания легата для провинций Литвы, Ливонии, Всея Руси и Польши (Галиции).

Умер в Риме 27 апреля 1463 года, имел честь быть похоронен в базилике Святого Петра среди Римских Пап .

Но вернёмся к собору . Во Флоренции решались разные вопросы. Особенно подробно рассматривались разногласия между западной (католической) и восточными (православными) Церквями .

Особенный упор делался на различия в догматах, в частности, на так называемом филиокве (filioque ) — добавлении, сделанном Римской церковью в Символ веры (О Духе Святом от Отца и Сына исходящим ). Рассматривались и другие догматические вопросы - о чистилище , главенстве папы римского во Вселенской Церкви , совершении таинства евхаристии .

Большенство Восточных епископов по многим вопросам не соглашались, особенно по редоктированию Символа Веры . Символ Веры (Святой Дух от Сына исходящий ) был главным камнем преткновения собора .

Собор был объявлен Вселенским . Но уже в начале соборных заседаний латинские епископы не исполнили уговора о своевременном содержании византийской делегации, так что православным приходилось закладывать и продавать свои вещи ради пропитания , что среди епископов не способствовало сближению и объединению двух Церквей. Греческая делегация хотела покинуть собор, но, патриарх, император и папа хотели не допустить побега представителей православной делегации в Византию до завершения заседаний. Именно потому собор был перенесён из Ферраро в глубь Италии во Флоренцию . Официально озвучили, что в Ферраре начинается чума .

На переезд во Флоренцию для греков у Папы не нашлось денег. Греческая делегация тратилась на свои деньги и сильно роптала на Папу. В ходе собора большинство представителей византийской делегации, 5 месяцев не получая денег на пропитание , опять недовольство и трата своих денег.

Всё же уния среди Востоком и Западом была подписана . Но подписана она была под давлением Византийского Императора и Константинопольского Патриарха, который не дожил считанные дни до подписания документа.

Но нашлись епископы которые не подписали унию , среди них митрополит Иверский Григорий из Грузии (чтобы за своеволие избежать наказание он на соборе притворился сумасшедшим ), митрополит Нитрийский Исаакий, митрополит Газский Софроний и епископ Ставропольский Исаия ( последний чтобы не подписать унию,тайно бежал из Флоренции и позднее получил защиту брата императора .)

За время работы комиссии Марк написал ряд богословских работ: «Десять аргументов против существования чистилища », «Сумма изречений о Святом Духе », «Главы против латинян », «Исповедание веры » и «О времени пресуществления ». За это время он отошёл от идеи принятия унии , найдя учение Западной церкви противоречащим догматам Вселенских соборов и полностью рассорился с западными иерархами. .

Марк Эффесский был большим авторитетом для всех восточных иерархов, но ни кто как он не мог открыто и смело выступить против Унии, когда Унию заставляли принять Император и сам Патриарх.. Тогда православные иерархи сказали "Что они ознакомились с учением Римской Церкви и пришли к выводу, что оно основано на Священном Писании и Священном Предании. Однако Восточные церкви не станут вводить их у себя ."

Марк стал единственным из числа греческих иерархов, кто не признал унию. В своём «Окружном Послании против греколатинян и постановлений Флорентийского Собора» он писал: « Итак, братие, бегите от них и от общения с ними; ибо они — „лживи апостоли, делатели нечестивии, преобразующеся во Апостолы Христовы“ … ».

Когда папе Евгению IV с торжеством представили Акт унии, подписанный греческими представителями, он спросил: « А подписал ли Марк? », и узнав о том, что подписи Марка нет, с горечью воскликнул: « Итак, мы ничего не сделали! ».

Вокруг Марка сплотилась многочисленная партия не признавших унию , многие из подписавших буллу епископов взяли свои подписи обратно. Отрицательное мнение Марка об унии было поддержано монастырями, имевшими большое духовное влияние на православное население.

Корабль, на котором плыл Марк, пристал к острову Лемносу, митрополит был арестован по указанию императора и заточён в местную крепость Мундрос, в которой провёл два года. В этот период не перестал вести переписку, в которой по-прежнему резко критиковал унию и призывал верующих держаться православия.

Во время собора Константинопольский патриарх Иосиф II скончался в 1439 году во Флоренции не дожив 8 дней до подписания унии. Во Флоренции Патриарха и похоронили. Это было великое горе для Папы Римского, который потерял своего сторонника и единомышленника.

Ан глийские послы, направляющиеся к папе, тоже отвергли унию .

Епископ Константинополя Сильвестр Сиропул , участник собора, позже писал: " Греки знали, что орос подписан императором, подписали и они. Знали и латиняне, что он подписан греками и папой, подписали и они. При этом большинство даже не знало, что в нем написано. Ведь кроме немногих из латинян и греков, которые изучили орос, или тех, кто оказался рядом, когда его писали, большинство не знало о его содержании. И когда собирались подписывать, ни среди греков орос не был прочитан ни перед подписанием, ни сразу после, ни среди латинян" .,

По возвращении императора в Константинополь место предстоятеля было предложено Марку, но он отказался принять патриаршее достоинство. Патриархом был избран Митрофан II, являвшийся сторонником унии . .

Духовенство церкви святой Софии в Константинополе не хотело сослужить с теми, кто подписал орос собора , также и народ почти не посещал их служб. А новый Патриарх даже побоялся всенародно зачитать документ подписанный во Флоренции . Народ Византии не хотел посещать службы тех, кто впал в латинство.

Уния стала причиной того, что после смерти Патриарха Константинополя, ни кто не желал занимать кафедру Патриарха чтобы признавать главенство Римского Папы .

Митрополит Ираклийский принес собравшемуся синоду публичное покаяние за подписание ороса и вопреки многим уговорам отказался от патриаршества по причине одобрения членами синода унии.

Другой кандидат, митрополит Трапезундский (города Трабзона), также отказался от патриаршества по причине многого волнения в Церкви и порицания им унии .

На патриарший престол был избран митрополит Кизический Митрофан , одобрявший унию. Избрание происходило по жребию, но на всех жребиях было написано только его одно имя!!! .

Святитель Марк Ефесский и митрополит Ираклийский отказались сослужить с новым патриархом на Пятидесятницу, в этот же день они тайно покинули Константинополь.

Уния оказалась непрочной и на деле просуществовала недолго . Уже через несколько лет многие присутствовавшие на Соборе епископы и митрополиты стали открыто отрицать своё согласие с Собором или утверждать, что решения Собора были вызваны подкупом и угрозами со стороны латинского духовенства . Таким образом, уния была отвергнута большинством восточных церквей.

Помимо унии с Греческой церковью, были подписаны буллы об униях с Армянской церковью (1439 ), Яковитской церковью (1441 ); далее Собор был переведен в Рим (25 апреля 1442 ), где были подписаны буллы об униях с сирийцами Месопотамии, халдеями, маронитами Кипра . Собор закончил работу 29 июля 1445 года..

Причиной всемирной безрезультатности унии было то, что её провозгласил Флорентийский собор под руководством папы Евгения IV, власть которого не признавали многие государи Европы .

Однако, во всём мире по сегодняшний день имеются сторонники Флорентийской Унии, которые именуются Греко-Католиками .

Ферраро-Флорентийский собор - церковный собор, состоявшийся в 1438-1439 гг. в итальянских городах Феррара и Флоренция с участием высшего православного и католического духовенства. Начавшись в Ферраре, заседания собора были перенесены во Флоренцию из-за начавшейся эпидемии чумы. В составе византийской делегации участвовали: император Иоанн VIII и его брат деспот Димитрий, константинопольский патриарх Иосиф II , митрополит Никейский Виссарион, митрополит Всея Руси Исидор , митрополит Эфесский Марк, а также 4 философа-мирянина, среди которых был и будущий первый греческий патриарх Османской империи Георгий Схоларий (в монашестве Геннадий ). Собор завершился 6 июля 1439 г. подписанием Флорентийской унии между православной и католической церквями. Марк Эфесский и еще несколько греческих епископов отказались поставить свои подписи под этим документом. Представители Византии согласились с главенством папы в надежде на военную помощь Запада в борьбе против турок , но в самой империи уния не получила поддержки и оставалась только на бумаге до конца 1452 г. Официально отказались признать унию представители Грузинской и Русской Церквей, покинувшие собор, не дожидаясь его окончания. Митрополит Исидор, подписавший акт об унии, был схвачен и заключен в монастырь по приказу великого князя московского Василия II , откуда затем сбежал в Рим. Первая униатская служба в храме Святой Софии была проведена 12 декабря 1452 г., менее чем за полгода до падения Константинополя под натиском турок-османов.

Византийский словарь: в 2 т. / [ сост. Общ. Ред. К.А. Филатова]. СПб.: Амфора. ТИД Амфора: РХГА: Издательство Олега Абышко, 2011, т. 2, с.434-435.

Далее читайте:

Византия (краткая справка).

Во время строительства одного из самых знаменитых соборов Флоренции, Санта-Мария-дель-Фьоре, всем архитекторам базилики пришлось преодолеть достаточное число бюрократических процедур: поскольку деньги на строительство храма брались из государственной казны, работа контролировалась чиновниками на всех стадиях проекта.

Архитекторов постоянно заставляли принимать участие в конкурсах и убеждать жюри в своей правоте. Среди членов комиссии были не только специалисты, но и уважаемые граждане города, которые абсолютно ничего не смыслили в строительстве и использовали этот момент для решения интересовавших их политических и частных вопросов. Одни зодчие философски относились к подобной ситуации, других она сильно нервировала, но собор получился настолько великолепным, что флорентийцы могут по праву им гордиться.

Санта-Мария-дель-Фьоре находится в самом центре Флоренции, на площади Дуомо, в 232 километрах от столицы Италии, Рима, в северном направлении, по адресу: Via della Canonica, 1, 50122 Firenze, Италия. На географической карте этот памятник архитектуры можно обнаружить по следующим координатам: 43°46′ 23.64″ с. ш., 11° 15′23.57″ в. д.

Санта-Мария-дель-Фьоре (переводится с итальянского как «Цветок св. Марии») считается пятой по величине базиликой в мире и наиболее известным памятником архитектуры, относящимся к эпохе раннего итальянского Возрождения. Ферраро-Флорентийский собор примечателен тем, что является не только главным храмом Флоренции и одной из крупнейших базилик страны, но и имеет наибольший в мире кирпичный купол, построенный Брунеллески.

Решение возвести в центре города храм, который всем своим видом символизировал бы о богатстве и процветании Флоренции, местные жители приняли в конце тринадцатого столетия. Учитывая, что на площади уже была расположена небольшая базилика Санта-Репарата, вид которой не соответствовал новому статусу города, флорентийцы решили её разобрать. А на его месте соорудить собор, посвятить Богородице и назвать «Цветок св. Марии»: здесь они решили обыграть название города, акцентировав внимание на том, что «фиоре» означает «цветок», намекая на его значение как «цветущая», «процветающая».

Строительство

Строительство базилики Санта-Мария-дель-Фьоре началось в 1296 г, и длилось около ста сорока лет (строительные работы до конца завершены не были и продолжились в девятнадцатом веке, когда фасад здания приобрёл современный вид).

Первым архитектором базилики являлся один из самых именитых зодчих своего времени Арнольфо ди Камбио, решивший сочетать в архитектуре церкви готический и норманнский стили.

Под его руководством сооружены нефы, а с восточной стороны храма был возведён восьмиугольный барабан, который впоследствии должен был стать основанием для сооружения купола. К сожалению, на этом его участие закончилось: архитектор умер в 1302 г., после чего в строительстве наступила тридцатилетняя пауза.

Строительные работы были возобновлены в 1334 г., когда архитектором был выбран Джотто ди Бондоне, который сосредоточил всю свою деятельность на колокольне. Несмотря на то, что умер он через три года после этого события, и работы над проектом Джотто закончил в 1359 г. Франческо Таленти, в историю она вошла как Кампанила Джотто.

Так, сменяя архитектора за архитектором, через сто лет после того, как в фундамент был заложен первый камень, храм оказался практически построен, когда строительство в 1380 г. снова было остановлено: мастера столкнулись с неожиданной технической проблемой, которую не смогли разрешить на протяжении двух десятилетий.

Купол

Когда дело дошло до сооружения купола, было обнаружено большое число ошибок в расчётах, возникшие из-за того, что Ферраро-Флорентийский собор возводился в разное время под руководством разных архитекторов. Ситуация усложнялась ещё и тем, что чиновники отказывались оплачивать из городской казны установку строительных лесов – притом, что куполу собора флорентийцы придавали особое значение: он должен был стать не только символом их города, но и всей республики.

Поэтому для данной работы архитектора выбирали с особой внимательностью. Учитывая тот факт, что основание купола должно было составлять около 42 метра, особо желающих взяться за подобную работу не было.

В 1418 г. власти города объявили конкурс на лучший проект купола. Конкурсант должен быть жителем Флоренции (дело это было сугубо патриотическое). Перебрав множество предложений, члены комиссии остановились на двух вариантах – на проектах Брунеллески и Гиберти (идея Брунеллески возвести кирпичный купол Флорентийского собора с помощью укреплённого рёбрами двухслойного каркаса, произвела сенсацию).

Поскольку отдать предпочтение одному из этих проектов жюри не смогло, Гиберти и Брунеллески получили предложение поработать над куполом вместе. Интересно, что до этого момента Брунеллески в качестве архитектора ничем себя не проявил, и его больше знали, как скульптора, ювелира, мастера музыкальных инструментов и часовщика. Со временем все основные работы легли на плечи Брунеллески: Гиберти, который имел очень много частных заказов, постепенно перестал появляться на стройке.

Когда Брунеллески закончил строительство восьмигранного купола, тот, покрытый тёмно-красной черепицей, с восемью основными рёбрами, принявшими на себя основную нагрузку, с огромным беломраморным фонарём, достроенным уже после смерти Брунеллески, являл собой самый настоящий шедевр инженерной мысли и практически сразу стал символом города.

Несмотря на то, что официально базилика Санта-Мария-дель-Фьоре была открыта и освящена Папой Римским Евгением IV 30 августа 1436 г., купол Флорентийского собора завершён ещё не был и достраивался.

Описание храма

Огромный храмовый комплекс Санта-Мария-дель-Фьоре занял большую часть площади Дуомо, состоит из храма, баптистерии и расположенной с противоположной от купола стороны колокольни Джотто, в нишах которой было установлено шестнадцать скульптур пророков. Высота Кампанилы Джотто составляет почти 85 метров, длина –15 (интересно, что когда Джотто начинал её возводить, колокольня скорее задумывалась как декоративное здание и для ежедневного использования не предназначалась).

• Площадь храма составляет 8300 м2 и он способен вместить около 90 тыс. человек;
• Длина собора – 153 метра;
• Ширина в трансепте – 90 м;
• Общая высота вместе с крестом – 114 м;
• Высота сводов – 45 м;
• Высота купола изнутри – 90 метров;
• Диаметр купола – 42 м.

Стены храма и Каманилы Джотто облицованы с внешней стороны панелями из мрамора зелёного и розового цветов с белой каймой. Красно-коричневого цвета купол с белыми рёбрами, вместе с тремя боковыми малыми куполами гармонично сочетаются друг с другом, придавая базилике изящный и воздушный вид.

Базилика построена в форме католического креста, с восточной стороны которого находится купол, с западной – колокольня Джотто. Внутри неё обустроены три нефа, одна апсида полукруглой формы и два боковых трансепта. Интересно, что архитектор Брунеллески спроектировал купол таким образом, чтобы в полдень 21 июня, в самый длинный день года, солнечные лучи, проходя через купол храма, падали на находящийся на полу мраморный медальон.

Всех, кто впервые оказался внутри храма, сперва удивляет пустота внутреннего оформления, но присмотревшись, становится понятно, что здесь находятся немало самых настоящих произведений искусств: над интерьером собора работали именитые живописцы и скульпторы Италии, которые создали здесь немало интересных картин, витражей и скульптур (среди них – картина, изображающая Данте, читающего «Божественную комедию», а с внутренней стороны купола можно увидеть фрески, изображающие Страшный суд).

Также обращают на себя внимание необычные часы, стрелки которых движутся в обратном направлении, циферблат разделён на 24 деления, а по краям расположены портреты четырёх евангелистов. Интересно, что помимо скульптурных композиций, изображающих сцены из Библии, здесь можно увидеть и двух создателей базилики – бюст Брунеллески и барельеф Джотто (их обоих похоронили на территории Санта-Мария-дель-Фьоре).

Роль собора в жизни общества

Санта-Мария-дель-Фьоре на протяжении всей своей истории оказалась свидетелем многих исторических событий. Так, в Ферраро-Флорентийском соборе представители Православной и Католической церкви в 1439 г подписали временную унию. После возвращения византийской делегации в Константинополь народ отказался посещать службы тех, кто «впал в латинство», священники публично покаялись и отказались от соглашения.

Также Ферраро-Флорентийский собор оказался свидетелем «заговора Пацци», когда в 1478 г. заговорщики убили Джулиано Медичи, а Лоренцо едва удалось избежать гибели (по одной из версий, ему удалось спрятаться в храме, по другой – ушёл по подземному ходу). Здесь же проповедовал об обновлении церкви один из самых известных проповедников своего времени, Саванарола, обличающие речи которого и призывы к аскетизму никак не могли прийтись по душе Папе Борджия, в результате чего проповедника сначала обвинили в ереси, затем заставили пройти испытание огнём, а когда оно не состоялось, повесили на площади Синьории и сожгли тело.

Как добраться

Желающие увидеть Санта-Мария-дель-Фьоре с её знаменитым куполом и колокольней Джотто, планируя поездку, должны учитывать, что ехать во Флоренцию в июле или августе не рекомендуется – в это время здесь очень жарко и душно, а улицы переполнены туристами. Также лучше избежать поездок в ноябре – этот месяц излишне дождливый. Наилучшим временем для посещения города считается март, апрель, сентябрь и октябрь.

До Флоренции можно добраться на самолёте (аэропорт находится в 5 километрах от центра города), поезде (билет из Рима обойдется в 33 евро, а поездка займёт полтора часа), автобусе или автомобиле. Поскольку собор Санта-Мария-дель-Фьоре расположен в самом центре Флоренции, добраться до него самостоятельно довольно легко: для этого достаточно воспользоваться автобусом, взять возле вокзала напрокат велосипед или пройтись пешком.