Волк! История на охоте. Рассказы о волках

Охота на волков

Волк распространен по всей территории СССР, за исключением глухой тайги. Особенно много волков в тундре, в степной и лесостепной полосах, где развито животноводство.

Волк относится к семейству собак. Общая длина его тела 110-160 см; хвоста - 35-40 см; вес - 40-60 кг, редко больше.

В весенне-летний период и осенью до октября волки живут оседло около своего логова (гнезда), выкармливая молодых волчат. Поздней осенью и зимой матерые старые волки вместе с молодыми начинают кочевать, увеличивая район обитания в 3-4 раза. Зимой в поисках пищи они кочуют семьями-стаями, состоящими чаще из 6-7 волков, реже меньше или больше. В состав такой семьи входят 2 матерых волка, 3-4 прибылых - молодых из последнего помета и 1-2 переярка - молодых из предыдущего помета.

Волчья семья живет вместе все лето, осень и зиму до начала гона-течки. При недостатке корма в начале зимы стая иногда разбивается на группы в 2-3 волка.

Зимой волки по ночам заходят в населенные пункты, где ловят собак и кошек, забираются в плохо устроенные овчарни. На день волки уходят в лес или кустарники на лежку.

Питаются волки мясом преимущественно домашних и частично диких животных, уничтожая мелкий и крупный рогатый скот и лошадей, различных пушных и копытных зверей, домашних птиц, пернатую дичь и мышевидных грызунов.

Волки щенятся один раз в год. Гон проходит в средней полосе в феврале, на юге в январе и на севере в марте. У старых волчиц течка начинается раньше, у молодых позднее. Беременность длится 62-64 дня.

Число волчат в помете бывает от 3 до 12, но чаще 5-8. У тундренных волков редко бывает более 5 щенков, чаще 3-4. Волчата рождаются слепыми и прозревают на 11-12-й день. Зубы прорезаются на 20-21-й день. С 25-дневного возраста волчата начинают выходить из гнезда и играть вблизи логова. При малейшей опасности они затаиваются в траве и кустах, реже убегают в гнездо.

Логово для вывода волчат волчица устраивает в сухом месте, защищенном от дождя и ветра, чаще это небольшое углубление, реже - широкая, но неглубокая нора, а в степях преимущественно нора. Волки часто гнездятся в одних и тех же местах: в лесных чащах, на сухих гривах среди болот, по заросшим оврагам и т. п., обычно не далее 500 м от непересыхающего водоема (речки, родника, озера). Логово, как правило, находится не в глуби леса, а вблизи поля, иногда рядом с ним в опушке леса, где имеется густая чаща, в которую обычно никто не ходит.

Вначале волчата питаются молоком матери, но с 20- 25-дневного возраста им уже не хватает его, и волчица с волком начинают подкармливать волчат отрыжкой свежесъеденного мяса, а затем примерно с 35-дневного возраста кормят мясом различных животных. С этого времени волчица начинает ходить за добычей, оставляя волчат одних. Волчата растут очень быстро, и к ноябрю месяцу они становятся почти взрослыми. Способными к размножению волки становятся к 2 годам.

Волк является самым вредным хищником для сельского и охотничьего хозяйства. Поэтому его разрешают истреблять круглый год всевозможными способами, кроме общеопасных (настораживание ружья и т. п.). За убитого волка и волчонка независимо от возраста выплачивается премия по 500 рублей.

Охота на молодых и взрослых волков в весенне-летний период имеет большой спортивный интерес. Главное в этой охоте - суметь найти волчьи логова, а затем отстрелять молодых и взрослых волков (в начале периода волчат берут без выстрела).

Щенение волчиц в средней полосе заканчивается примерно к 10 мая. С этого времени и нужно начинать охоту на волчьих логовах. Раньше этого времени, т. е. пока волчица не ощенится, на логово ходить не следует, иначе волчица и волк переселятся в другое место, которое найти будет не легко.

Каждая пара волков при воспитании молодняка занимает определенный район, на который других волков эта пара не пускает. Радиус этого района около 7-8 км. Следовательно, если в данной местности найден и взят волчий выводок, то следующий выводок надо искать не ближе, чем за 15 км.

Каждый охотник, охотбригада или охотколлектив при желании и настойчивой разведке в местах обитания волчьих выводов за весенне-летний период может найти и истребить несколько волчьих семей.

Волчье логово можно найти:

1. Там, где жили волки летом в прошлые годы и где часто видели волков.
2. Там, где находили или видели волчат в прошлые годы, учитывая, что волчица, как правило, ежегодно щенится в одних и тех же местах.
3. Там, где часто слышали вой волков и лай волчат на зорях в августе и сентябре прошлых лет, так как в эти месяцы волки систематически на заре воют у логова около 10 мин. с перерывами, а волчата хором поднимают визгливый лай-скулеж. Такой вой волков и лай волчат часто слышат колхозники, работающие на полях после заката солнца до сумерек.
4. Там, где волки нападали на скот летом прошлого года, но редко ближе 5-7 км от мест нападения, так как волки вблизи логова, особенно пока волчата малые, избегают разбойничать, чтобы не обнаружить гнездо.
5. Там, где в конце марта и в апреле по последнему снегу наблюдались волчьи следы.
6. Там, где встречают волков или слышат их вой в апреле, мае и позднее. В это время волки воют там, где они поселились для вывода молодых.

Разведку - выяснение мест, в которых можно найти волчьи выводки, удобнее всего произвести путем опроса сельских жителей, у которых необходимо выяснить:

1. Вблизи какой деревни встречались волки в прошлое лето и встречаются ли они в текущем сезоне.
2. Вблизи каких деревень волки нападали на скот в прошлые годы и нападали ли в текущем сезоне.
3. Вблизи какой деревни находили или встречали волчат в прошлые годы.
4. Вблизи какой деревни часто слышали вой волков или лай волчат в прошлое лето и слышат ли в текущем сезоне (волчата в первое лето не воют, а лают, как щенки).

В местах, где имеются признаки волчьего выводка, найти непосредственно логово можно следующими способами:

1. Обследованием того участка леса, из которого по вечерам выходят волки за добычей, а утром идут в этот лес с ночной охоты.
2. Обследованием того места, откуда кто-либо из местных жителей слышал вой волков на заре или взлаивание щенков-волчат.
3. Подслушиванием на вечерней и утренней заре воя полков или лая волчат. По их голосам можно точно определить местонахождение волчьего выводка (логова).
4. По тропе, идущей от водопоя к логову. Если трава уже подросла, а погода стоит сухая, то волки часто ходят па водопой и протаптывают хорошо заметную тропу.
5. Выслеживанием с собакой по свежему следу волка, идущего утром к логову. Это самый эффективный способ. Собака не только доводит охотника до логова, но и разыскивает разбежавшихся и затаившихся в траве и кустах волчат и душит их.

Месторасположение логова иногда определяют по разбросанным костям и перьям, по найденному волчьему помету, по тяжелому специфическому запаху, по крикам сорок или ворон над логовом и т. п.

Наиболее подходящими собаками для выслеживания волчьих выводков и их истребления являются гончие и лайки, идущие по следу волка, а также метисы этих пород и крупные беспородные собаки. Важно, чтобы собака была не труслива, обладала достаточной злобой к зверю и настойчивостью.

Если имеется охотничья собака, умеющая выслеживать хотя бы мелких зверьков - белок, норок, хорей, лисиц и других, то полезно для розыска взять такую собаку.

Для розыска волчьего логова охотник с собакой на поводке выходит рано утром к тому месту, где наблюдали утренний переход волка, и старается перевидеть его. Затем, дав волку отойти настолько, чтобы он не услышал охотника (иначе он может пройти мимо логова), на его след подводят собаку и идут с ней по следу до логова.

Если переход волка перевидеть не удалось, а солнце взошло, можно считать, что волк уже прошел на логово. Тогда район предполагаемого расположения логова обходят кругом и находят свежий след волка, который бывает хорошо заметен на влажных местах дорог, троп, на песчаных местах, на пешке, особенно после дождя, или на росистой траве. В сухую погоду отпечатка волчьих лап нет, но свежий след волка легко определить по поведению собаки, так как на свежем следу волка собака обычно щетинится, начинает рычать, нюхает не только след, но и ветки, кусты, которые волк задевал боками.

Найдя свежий след волка, идущего в сторону предполагаемого логова, направляют по нему собаку на поводке, подзадоривая ее словом "ищи", и идут за ней.

Собака обычно не сбивается со свежего следа волка и приводит охотника к логову. Если, идя по свежему следу, собака пытается лаять или визжать, надо завязать ей рот, иначе волк, не дошедший до логова, заметив преследование, может пройти мимо него. Надо постараться подойти к логову тихо с тем, чтобы не отпугнуть волчицу и застрелить ее на логове. Когда охотник определяет, что логово уже недалеко, он должен привязать к поясу поводок, на котором идет собака, взять на изготовку ружье, заряженное картечью, и идти, готовясь к выстрелу по волчице.

Если волчица услышит шаги охотника раньше, чем он увидит ее, она немедленно убегает, оставляя волчат. При подходе к логову забирают волчат, а одного-двух привязывают на веревочку и тащат за собакой. В наиболее удобном месте один из охотников делает засаду и караулит волчицу, которая пойдет по следам утащенных волчат.

Если второго охотника для засады нет, то следует покараулить у логова, так как в день взятия волчат волчица и волк приходят к логову.

Волки подходят к логову очень осторожно, и если они почуют человека, то немедленно скроются и к логову не подойдут. Поэтому сидеть у логова надо исключительно тихо, ничем не выдавая своего присутствия.

Июнь, июль и август - лучшее время для розыска волчьих выводков и охоты на них с лайками и гончими, идущими по следу волка и берущими молодых волчат. В июне и июле для такой охоты бывает достаточным 1-2 собак, а позднее нужно брать с собой 3-5 злобных лаек или целую стаю гончих.

В первых числах июня волчата уже мало находятся и логове, а больше бегают вокруг, играют, лежат на солнышке или в тени. Неосторожные шаги охотника они слышат издали, разбегаются в разные стороны и затаиваются в траве, в кустах, под корнями или под буреломом.

Когда охотник подходит к логову, он обычно находит его пустым. Разыскивать и душить попрятавшихся волчат предоставляется собакам.

Правильно организованная летняя охота по волчьим выводкам с лайками и гончими представляет большой спортивный интерес и приводит к успешному уничтожению волчьих выводков. В июне месяце иногда удается услышать на заре вой волчицы или тявканье - взлаивание волчат.

В июне же и особенно в августе подвывкой часто удается вызвать ответный вой волков или взлаивание волчат на заре.

Если на вечерней или утренней заре удалось услышать вой волков или взлаивание волчат, значит, логово найдено, так как эти голоса услышать на заре можно только с логова.

Получив сведения о том, что вблизи такой-то деревни слышат вой волков, охотники отправляются туда с ружьями и собаками, работающими по волку. Накануне охоты, на вечерней заре, необходимо уточнить место воя волков, так как в хорошую погоду местные жители вой волков слышат примерно за 2 км и поэтому могут показать лишь приблизительно место воя, а для охоты нужно знать точное расположение логова.

Приходить на "подслух" к месту предполагаемого логова надо до заката солнца, желательно 2-3 охотникам, которые встают в разных местах. Вскоре после заката солнца волки, отправляясь за добычей, перед уходом начинают выть у логова. Услышав вой волков, каждый из охотников по компасу замечает направление воя или заламывает ветки с разных мест. Сравнивая наблюдения всех охотников, можно довольно точно определить место воя волков.

Если волки почему-либо сами не стали выть, то один из охотников, умеющий подражать вою волка, начинает тихо подвывать. Если волки не отозвались, через 3-5 мин. следует подвыть еще раз и погромче, а последующую подвывку уже делать полным голосом.

Если после 3-4 подвывок волки не отозвались, надо перейти на другое место и оттуда попытаться вызвать ответный вой волков или взлаивание волчат.

Научиться подражать вою волка не трудно, достаточно послушать вой волков или охотника, хорошо умеющего им подражать, а затем поупражняться и самому.

Как только охотники услышали вой волков, они засекают место их нахождения и уходят, а утром на заре снова приходят послушать вой волков или вызвать их ответ на подвывку. Если волки отозвались и утром, следовательно, они за ночь не ушли и будут дневать на месте.

Напускать собак на найденный выводок надо не ранее 9-10 часов утра, иначе можно застать волка или волчицу, еще не ушедших на дневную охоту. Матерые волки всегда стараются отвлечь собак и увести их от выводка. Собаки по свежим следам волчат, убежавших с лежки, быстро догоняют их и душат, а если охота производится в августе или в сентябре, то большинство молодых волков попадает под выстрелы охотников, которые предварительно становятся на лазах - наиболее вероятных переходах.

После взятия первых волков собак снова подводят к логову и ищут волчат до тех пор, пока не будет уничтожен весь выводок. После взятия прибылых волков на вечерних и утренних зорях около логова подкарауливают и отстреливают матерых волков.

Количество лаек или гончих, необходимое для охоты на волков, зависит от злобы собак и возраста волчьих выводков. В июне - июле достаточно 1-2 лаек или 2-3 гончих, а с августа нужно иметь 3-5 злобных зверовых лаек или стаю в 10-12 гончих.

Удачно проходит отстрел довольно крупных волчат в августе - сентябре с одной лайкой, идущей без отдачи голоса на поводке. Среди дня, когда волчицы нет на логове, охотники подходят к логову с лайкой. В это время волчат обычно на лежках уже нет, они разбежались и затаились в густой и высокой траве.

Лайка натягивает поводок и идет по следу одного из молодых волков, причем затаившийся волчонок подпускает на верный выстрел.

Взяв одного волчонка, охотники с лайкой идут по кругу в районе логова и одного за другим отстреливают всех прибылых волков, после чего на зорях подкарауливают матерых.

Охота по волчьим выводкам со стаями гончих обычно производится по чернотропу с августа до октября. Эта охота при наличии хорошей стаи гончих-волкогонов очень интересна и добычлива.

Известный знаток охоты с гончими Н. П. Пахомов в своей книге "Охота с гончими" пишет: "Для того, чтобы успешно охотиться с гончими на волков (по выводкам), необходима, прежде всего, стая гончих, состоящая не менее чем из 10-12 собак, все гончие должны быть безусловно злобными. Стая не может хорошо работать без специально приставленного к ней человека - доезжачего и его помощника - выжлятника, умеющих подвывать волков и лихо ездить на лошади под гончими в острове.

Таким образом, для такой охоты необходимо иметь двух специальных работников, двух верховых лошадей, 10 - 12 взрослых гончих и 5-6 щенков, выращиваемых ежегодно для пополнения стаи".

Н. Н. Челищев в книге "Гончая" пишет: "При наганивании гончих по волку можно достичь хороших результатов в том случае, если собака от природы злобна; без злобы же нагонять собаку по волку невозможно. Такая собака годна только по зайцу. Однако порода эта в последнее время утратила одно из очень важных своих внутренних качеств - злобу, злоба у собак гончей породы в большинстве утратилась окончательно".

Н. А. Зворыкин в книге "Волк и борьба с ним" пишет: "... способ истребления волков с гончими в июле - августе, при хорошей организации и высоких качествах собак, был бы мощным истребительным ударом, быстро влияющим на понижение волчьего поголовья, а истребление волчьих выводков на гнездах в летний период может быть успешно проведено только при помощи гончих-волкогонов. Прибылые прячутся в буйной растительности, залегают, и без злобных привычных собак никакого толка не выйдет. К сожалению, подходящих гончих собак, которые хорошо, злобно, бесстрашно идут по волку, - мало. Пускать на логово одиночку рискованно, так как часто, увязавшись следом исчезнувших стариков, такая собака становится жертвою их. Говорить же о целой стае волкогонов пока не приходится за отсутствием их. Правда, хотя не часто, но попадаются экземпляры одиночных собак, которые могут сослужить прекрасную службу при розыске попрятавшихся волчат, но собаки эти представляют собою исключение. И здесь, как и на осенних облавах, приходится особенно пожалеть о почти полном отсутствии хороших гончих-волкогонов".

Из вышеприведенных примеров видно, насколько мало злобных гончих, пригодных для охоты на волков и как трудно подбирать стаи волкогонов, даже в тех областях, где гончих много.

Можно ли пополнить недостаток злобных гончих для охоты на волков злобными лайками? Изучением этого вопроса и применением лаек для истребления волков в весенне-летний период я занимаюсь с 1947 г., и сейчас этот вопрос в основном разрешен положительно.

Обычно злобная лайка разыскивает и душит волчат 3-месячного возраста, т. е. до начала августа, в августе и сентябре она задерживает прибылых волков, достигающих размера самой собаки. Несколько же таких лаек легко и быстро расправляются с целым волчьим выводком и в августе, и даже позднее.

Итак, охота с лайками по волчьим выводкам с мая до половины сентября является наиболее эффективным способом истребления волков, доступным для широких масс охотников. К концу сентября и в октябре охотиться по волчьим выводкам с собаками становится труднее, так как к этому времени выводок начинает ходить шире и не всегда возвращается к своему логову на дневку.

Охотнику, не имеющему собаки, пригодной для розыска и истребления молодых волков на логовах, можно успешно охотиться на них путем подкарауливания подросших волчат около лежек. Определив место логова по вою волков, взлаиванию волчат и по другим признакам, охотник утром идет к месту предполагаемого логова, находит волчьи тропы и лежки, хорошо заметные по умятой траве. Обычно волчата, услышав охотника, заранее убегают с лежек и прячутся в густой траве или в кустах.

Охотник затаивается вблизи волчьих лежек и ждет. Через некоторое время волчата, чаще по одному, возвращаются к тому месту, с которого они разбежались (на свою лежку), и попадают под выстрелы. Подходить к волчьим лежкам надо не ранее 10 часов утра, так как к этому времени волчица обычно уходит на дневную охоту.

Возвращение волчат к своим постоянным лежкам объясняется стремлением возвращаться к привычному месту. Это стремление сильно развито особенно у молодых животных.

При умении подражать вою волчицы можно быстрее подманить разбежавшихся волчат. Матерые волки - волк и волчица - обычно бывают на логовах на утренней и вечерней заре. К логову они подходят очень осторожно, поэтому подкарауливать их лучше на переходах.

Если волчье гнездо найдено в мае, когда волчата еще ползают или только начинают ходить, взять их с логова не представляет трудности.

В июне и июле, когда волчата уже бегают быстро и ловко прячутся в кустах или в густой траве, взять их без собаки и без ружья хотя и трудно, но все же можно. Для этого надо хорошо знать повадки волчат и уметь разыскивать их в чаще или в густой траве. Для этого чадо быстро подбежать к месту, где были обнаружены волчата, а затем осторожно ходить на кругах в чаще или и высокой траве, в которую они убежали. К 2-3-месячному волчонку нередко удается подойти почти вплотную и убить его палкой.

При встрече волчат некоторые охотники не ловят их из-за боязни волчицы. Такая боязнь совершенно напрасна, так как волчища никогда не защищает своих детей, а убегает еще до подхода охотника, заслышав его приближение.

С конца июня, когда волчатам около 2 месяцев и они уже отходят от логова на 200-300 м, их можно подманить на подвывку и перестрелять. Иногда на подвывку выходят и старые волки.

Для уточнения места логова нужно на вечерней заре подойти к месту предполагаемого логова на расстояние хорошей слышимости голоса и провыть голосом взрослого волка 3-4 раза, с промежутками примерно в 5 мин. Когда взрослые волки отзовутся воем, а молодые визгливым взлаиванием, надо точно запомнить это место.

На следующий день, на утренней или вечерней заре, охотник с большой осторожностью, чтобы не подшуметь волков, подходит на возможно близкое расстояние к логову с учетом направления ветра, хорошо маскируется в кустах и начинает подвывку.

Первый раз нужно подвывать голосом волка и, если с логова послышится ответ, надо повторить подвывку еще раз, после чего ждать подхода волков. Если выйдет волчица с волчатами, то в первую очередь надо застрелить волчицу, так как без нее волчата никуда с логова не уйдут и их можно будет легко подманить и перестрелять.

Волчицу надо бить наверняка, так как, легко раненная, она в ночное время переведет выводок на новое место и разыскать их будет нелегко.

Вечерняя подвывка нужна не только для уточнения места волчьего выводка, но и для отстрела волчицы, а иногда и волка. Вечером взрослые волки почти всегда бывают у своего гнезда, и при правильной подвывке обычно выходят на нее, принимая подвывающего охотника за постороннего волка и желая отогнать его от места пребывания своего выводка.

Подманивать волков на подвывку утром лучше с той стороны, с которой волки возвращаются к выводку. Места их утренних переходов могут указать местные жители.

Охотник должен умело замаскироваться вблизи волчьих троп или лежек и, подражая голосу волчицы, начать тихо он коротко подвывать. Волчата, заслышав знакомый голос, начинают по одному подбегать и попадают под выстрелы. Такая охота на прибылых волков производится в течение всего дня. Вечером после заката солнца, отойдя подальше от логова, вновь подвывают полным голосом и проверяют, все ли волчата взяты. Если волчата вблизи логова остались, они обязательно отзовутся. Оставшихся волчат берут на следующий день. Охота на подвывку успешно проводится до сентября.

Лов капканом и петлями у логова . Попутно с ружейной охотой на волчьи выводки многие охотники удачно берут волков капканами и петлями, расставленными на волчьих тропах, идущих от дневных волчьих лежек. После уничтожения выводка капканы и петли должны быть сняты с волчьих троп.

Капканы, поставленные на тропах, маскируются под цвет поверхности так, чтобы не было заметно ее изменения.

Облавы на волков . Когда волчата достигают 4-5-месячного возраста, они перестают затаиваться и могут быть выгнаны цепью загонщиков на линию стрелков. В это время на них можно проводить облавы. Для участия в облаве нужно привлечь в зависимости от местности 10-15 хороших стрелков и большую группу загонщиков.

Если в распоряжении охотников имеется 2-3 км шнура с красными флажками, ими обтягивают место дневки выводка. В этом случае количество загонщиков значительно уменьшается.

Подкарауливание волков у стад скота . В местах, где волки нападают на скот и часто подходят к стадам, подкарауливание удобнее производить целой бригадой охотников, одновременно около стад нескольких деревень, расположенных в районе волчьего логова.

Заганивание на лошадях . Во второй половине сентября или в октябре матерые волки вместе с прибылыми иногда подходят к скоту, находящемуся на пастбище или в ночном стане. Заметив волков, охотники с ружьями или специальными нагайками на лошадях скачут за волками, догоняют их и убивают или выстрелами из ружья, или ударами нагайки. Эта охота возможна только в степных безлесных районах.

B 1953 г. у деревни Поповка, Чердаклинского района, Ульяновской области, в момент нападения волков на овец участковый ветработник на верховом коне загнал и застрелил трех волков.

Охота на волков зимой . В зимний период волки живут вблизи населенных пунктов, питаясь выброшенной падалью или разрывая скотомогильники и свалки. Они часто заходят по ночам в населенные пункты, похищают собак, кошек, забираются в плохо закрытый и неохраняемый скотный двор и режут скот.

Сытый волк утром уходит в ближайший лес на лежку и днем крепко спит. Найдя утренний след волка, ушедшего в лес, охотник определяет место предполагаемой лежки и обходит его кругом, охватывая площадь в 1- 1,5 км2, стараясь не подшуметь волка.

Установив, что волк лежит в кругу, осторожно, идя возле следа, подходят к лежке и, обнаружив волка, стреляют его.

При охоте с подхода полезно надеть белый халат и широкие белые, закрывающие голенища брюки.

Подходить к волку нужно против ветра. В ветреную погоду удается иногда подойти к спящему зверю на 15-20 м.

Некоторые охотники, определив волчью лежку, подманивают волков голосом зайца.

Охота нагоном . Определив место дневки волка, 1-2 стрелка остаются караулить волка у входного следа, а 2-3 охотника идут с противоположной стороны в сторону лежки зверя, слегка покашливая и постукивая по деревьям. Волк, услышав загонщиков, поднимается и при правильном загоне всегда уходит своим обратным следом, попадая под выстрелы охотников, караулящих его у входного следа. Иногда одним следом на стрелков выходят сразу 2-3 волка и более. При охоте нагоном нужно, чтобы ветер дул от зверя на стрелка или сбоку.

Лов капканом и отстрел . Лов волков капканом обычно сочетается с ружейной охотой, так как волк с капканом уходит и его приходится догонять на лыжах и стрелять.

В лесной и во многих местах лесостепной зоны способ истребления волков капканами занимает первое место. Если волк начал посещать специально выложенную приваду или скотомогильник, то проще всего отловить его капканом, правильно поставленным и хорошо замаскированным.

Для привады волков нужно выкладывать труп крупного животного, павшего от незаразной болезни, или несколько трупов мелких животных. Выкладывать приваду лучше в октябре еще до выпадения снега около тex мест, где чаще всего видят волков. Выкладывать приваду нужно на лесной поляне или в поле, не близко к лесу, так как на открытых местах волки смелее подходят к ней.

Для ловли волка обычно применяют фабричный капкан № 5, а некоторые охотники успешно ловят волков и в капкан № 3.

Для удаления запаха капкан очищается от ржавчины, грязи и заводской смазки, затем кипятится с золой и высушивается в печи или на ветру. Очищенные капканы нельзя держать в жилом помещении или брать голыми руками (только в специальных, чистых холщевых рукавицах). При установке капкана полезно натирать его, а также и рукавицы хвоей или той травой, которая растет на месте.

Ставить капкан нужно на следу волка и обязательно на глубину следа. Нарушенный при постановке капкана след волка необходимо восстановить так, чтобы он не отличался от других следов, так как волк замечает малейшие изменения на поверхности около следа. У следа нельзя оставлять ни соринки, ни комочка снега. След самого охотника тщательно уничтожается.

Ставить капкан нужно не у привады, а на следах, идущих к ней, в стороне от привады. Хорошо ставить кликаны около мест постоянных остановок волков (пни, бугры, камни и т. п.).

Лов петлями . При отсутствии подходящих капканов некоторые охотники успешно ловят волков в петли, сделанные из троса, толщиной не менее 3-4 мм. Петли устанавливают на тропах волка, проходящих в кустах. Посторонний запах от петель удаляется так же, как от капканов.

Подкарауливание волков у привады . Привада выкладывается на расстоянии верного выстрела (20-30 м) от отдельно стоящих строений (гумно, ток, баня, салотопка, скотобойня, скотный двор и т. п.).

Караулить волков надо в лунные ночи и на заре, укрывшись внутри строения.

Заганивание на лыжах . При глубоком и мягком снеге, не поднимающем волка, некоторые охотники практикуют заганивание его на лыжах. Волк, проваливаясь в снег, быстро устает и замедляет ход. При заганивании не надо давать волку останавливаться и стараться не допускать его на дорогу.

Охота с флажками . Это интересный и наиболее распространенный способ охоты на волков.

Флажки, лучше всего изготовленные из красного кумача, прикрепляют к шнуру через каждые 80 см. Для охоты на волков надо иметь 2-3 км флажков. Шнуром с флажками обтягивают место лежки волков, затем один охотник тихо поднимает волков и гонит их на стрелков, расположенных внутри круга. Через линию флажков волки прорываются крайне редко, так как вид и запах флажков пугает зверя.

Наконец-то наступила долгожданная пятница. Я долго ждал конца рабочего дня, и просто извелся в предвкушении активного отдыха. Наконец, часы в нашем кабинете пробили шесть. Я, как можно медленнее, вскочил со стула, и скрывая радость расставания от начальства, взял чемоданчик с набором киев, и отправился в биллиардную.
В отличном настроении, насвистывая себе под нос известную мелодию «не волнуйтесь тетя, дядя на работе…», я шел в заданном направлении. Я так стремился к столу с лузами, что даже не чувствовал холода, идя в летних туфлях по накатанному снегу. Ну, забыл переобуться в зимние ботинки на выходе, ну и черт с ними. Тут идти-то всего – три квартала.
Зеленое сукно звало меня, оно просто вопило: « Ну, где же ты, Геночка, я соскучилось по тебе!»
И, вдруг, я как будто налетел на забор! И этот забор радостно кричал:
- Генка! Ты?!
Я, слегка ошарашено, узнаю в заборе своего бывшего однокурсника Славку Иванова. Мы с ним здорово чудили когда-то в институте. Наши имена были основательно потрепаны и преподавателями, и студентами.
Славка, громко смеясь, и, хлопая меня то по плечам, то по животу, расспрашивал, кого я видел из наших, кто кем стал, и кто на ком женился. Я поначалу тоже обрадовался встрече и бодро стал рассказывать про тех однокурсников, кого видел чаще других. Руки стали мерзнуть на морозе, чемоданчик с киями враз стал тяжелым. Всвязи с этим, сократив свой рассказ до минимума, я уже собирался вежливо попрощаться со Славкой, но у того радость от встречи только набирала обороты. Он не собирался отпускать меня без рассказа о себе любимом. Он, взахлеб, поведал мне, что стал охотником, и, как это, оказывается весело и интересно. Я был искренне рад за него, но тонкая подошва туфель уже начинала примерзать к тротуару. Я решил, что если во всем соглашаться с ним, он отвяжется от меня намного быстрее. Поэтому я активно закивал головой. Славка даже участливо спросил, не болею ли я.
Шары на зеленом сукне призывно поблескивали.
А Славка не на шутку увлекся своими охотничьими рассказами. Я молчал и думал о том, какой, интересно, мне партнер сегодня достанется за столом. И вдруг услышал радостный Славкин ор:
- Генка, да что я тебе все это рассказываю, когда ты сам сможешь все это увидеть! Прямо сейчас поедем со мной охотиться на волков. А что, настоящее мужское занятие, когда тебе еще выпадет такая удача?! Тем более, что завтра - суббота, заодно отдохнешь и свежим воздухом подышишь.
Стоит ли пересказывать, как я отказывался, упирался ногами и руками, приводил сотню причин, по которым я никак не могу поехать на эту его охоту? Ни один из моих аргументов не возымели на Славку ровно никакого действия. Он на все имел отговорку. Даже мои летние туфли на тонкой подошве не произвели на него никакого впечатления:
- Подумаешь, туфли! Сейчас приедем к егерю, и он выдаст тебе всю подходящую для охоты амуницию. Даже валенки получишь!
По всей видимости, Славка решил осчастливить меня против моей воли. Он явно знал лучше меня, что такое счастье. Поэтому просто затолкнул меня, упирающегося, в свой УАЗ.
Я не успел опомниться, как машина уже выезжала из города. Я тихо страдал. Костяные шары уже не блестели. Они вообще больше не маячили перед моими глазами. Видно, кто-то другой, более удачливый, чем я, отправил их в лузы. А моя собственная жизнь казалась смятой и выброшенной кем-то на помойку. И я даже знал, кем.
- Эх, ты, Славка, я думал, ты мне друг, а ты…
- Конечно, друг! Ты что, сомневаешься? Друг всегда окажется рядом, даже если тебе плохо из-за него. И потом, дружба намного сложнее любви, в которой достаточно одного себя. Тебе явно было одиноко, и я решил тебе помочь.
- Ты?! Мне?! Да я шел, никого не трогал, думал, только о биллиарде… Мне было не скучно.
- Ты даже не представляешь, каким одиноким ты выглядел! И свое одиночество скрашивал попытками сделать его окончательным. – Славка еле сдерживал свой смех.
- В общем, тебя не переубедить. – Я надулся. – Старый Брут лучше новых двух.
По дороге Славка в придорожном киоске купил мне кое-что перекусить. Глядя, как я с аппетитом поглощаю еду, он вздохнул:
- Поистине, чтоб иметь сто друзей, ста рублей иметь недостаточно.
- Нам нравится иметь друзей, а им – нас. – Жуя бутерброд, буркнул я.
- Ты прожуй сначала. Друзей познают после еды. – Рассмеялся Славка.
Через два с лишним часа мой приятель оторвал меня от горестных мыслей радостным воплем:
- Всё! Приехали! Выгружайся!
Еле живой от перенесенного стресса, я вывалился из машины прямо на снег перед избушкой егеря. Оказывается, мы такие были не одни. За большим столом в лесном деревянном домике сидело много охотников. Они обедали и пили водку. Им готовила и подавала жена егеря, миловидная, крепко сбитая молодая женщина.
- Клава. – Протянула она мне руку.
- Гена. – Ответил я рукопожатием.
Меня Клава вместе со всеми накормила, а потом, после обильной трапезы, народ залег отдыхать по лавкам, и отдыхал до самого утра. Ну и я с ними.
Утром, попив чаю с бутербродами, все стали готовиться к охоте.
Мне тоже выдали обмундирование: овчинный тулуп на два или три размера больше и такие же громадные валенки, которые я надел прямо на туфли.
Костяные шары в последний раз блеснули на зеленом сукне и исчезли. Наверное, навсегда. Мои горестные воспоминания прервал Славка. Он подошел ко мне с последними инструкциями:
- Ты, главное, не бойся! - Говорил он, - тебе почти ничего не придется делать. Там будут красные флажки – они для волков поставлены. Ты просто ходи по лесу и улюлюкай вместе со всеми, чтобы стаю на эти флажки направить.
- Так волков, что ли, целая стая будет? – В ужасе спросил я. Что-то подсказывало мне, что эту субботу я не переживу.
- Да нет… Это я так сказал… На самом деле один. Ну, на крайняк – два. – Показал два пальца Славка.
Я, вроде, немного успокоился. Во-первых, улюлюкать надо будет не одному, а в компании. Во-вторых, кажется, ружьё не дадут. Значит, стрелять не придется. Какой из меня стрелок? Я ведь оружие видел только на уроках НВП в школе, или в кино. А в армии я не был, потому, что в институте военная кафедра была. А уж если ружьё у меня в руках окажется, то я даже сам не представляю, что могу с ним натворить. И, кстати сказать, я животных очень люблю. Случайно попав в несчастного волка, могу и расплакаться.
Короче, после стопки водки «на удачу», мои тревоги и вовсе улеглись.
И вот, мы вошли в лес, и цепью стали двигаться в сторону флажков. Был пасмурный день, снег был местами – по колено, а местами – по пояс. Валенки быстро стали просто пудовыми от налипшего на них мокрого снега. Идти было тяжело еще и от хлеставших по лицу еловых веток. Настроение ухудшалось с каждой минутой, и, наверное, от этого я улюлюкал громче всех. Думаю, такого злого улюлюканья волки давно не слышали.
Сугробы и буреломы отнимали последние силы. Я уже трижды проклял ту минуту, когда шальной Славка налетел на меня. Если бы я его раньше увидел, перешел бы на другую сторону улицы. Вечно я с ним влипаю в разные истории!
Я разгребал руками море снега и ругал себя последними словами за то, что не смог противостоять ему, и позволил, как мешок с картошкой засунуть меня в его дурацкий УАЗ.
Измученный сугробами и своими мыслями, и, продолжая вопить на весь лес, я вдруг обнаружил, что улюлюкаю в лесу совершенно один, в окружении красных флажков. Все куда-то подевались. Возможно, ушли в другом направлении. Я был в отчаянии. Последнее улюлюканье кляпом застряло в моём горле. Красные флажки, казалось, развесили именно для меня. Чувствуя себя, как в капкане, в их окружении, я уже боялся только одного – случайной встречи с волком. Тут я сильно пожалел, что не настаивал на том, чтобы мне дали какое-нибудь оружие.
Долго ждать мне не пришлось, раздвигая ветки ёлки, я наткнулся на оскаленную морду волка. Я заорал так, что, наверное, меня слышали в соседней области. Волк метнулся в противоположную сторону и скрылся в кустах.
- Сейчас своих братьев по разуму приведёт. – Сказал я сам себе. – Расскажет им, что еда сама к ним пришла.
Может, настал момент, и нужно написать завещание? А что завещать? Набор киев? Они в Славкином УАЗе. И так перейдут к нему по наследству. Стоя по пояс в снегу, я написал на его гладкой поверхности: «В моей смерти прошу винить мою жизнь!» И стал ждать возвращения волка. Всё равно ведь мне от него не убежать.
Но, странно, он и сам не вернулся, и друзей не привел. Наверное, я для него выглядел не очень вкусным. Кому понравится жрать орущий обед? Оглядываясь по сторонам, я двинулся вперед.
Однако нужно было выбираться из леса. В какой стороне была избушка лесника - я даже предположить не мог. С веток деревьев на меня водопадом сыпался снег, попадая мне за шиворот и, благополучно там истаивая. Я был весь мокрый от него, пота, и паники, охватившей меня. Темнело. Я представил, что наступит ночь, и я остаюсь ночевать один на один с этим страшным лесом и волками. От этих мыслей я стал разгребать снег еще быстрее, пытаясь пробраться, хотя бы на опушку. Наконец, я увидел просвет в деревьях. Это прибавило мне сил, и я ускорился со своим освобождением из снежного плена.
И вот, я выполз на край леса. Вот она, свобода! Счастье-то какое!!!
Где-то внизу, под холмом, на котором я находился, далеко-далеко, извивалась лента дорога. По ней полз одинокий крошечный автомобильчик.
Я прикинул, что даже если я из последних сил скачусь вниз, как снежный ком, у меня всё равно не было шансов его догнать. Поэтому, я подумал, пусть едет. Может, мне повезет, и, пока я спущусь, приедет еще один. И стал медленно спускаться. Ни одной машины за это время так и не проехало. Когда я через час стоял на шоссе, уже окончательно стемнело. Во время спуска я потерял в снегу один валенок. Так как найти его я так и не смог, то пришлось снять и второй. Оставшись в лёгких туфлишках, в которых вчера ушёл с работы, я мечтал только об одном: пусть же, наконец, проедет, этот чертов автомобиль, мне всё равно, какой! Лишь бы на нем уехать! Мне всё равно, куда! Потому, что я уже окоченел! И из моих ног вполне можно было варить холодец. Потому, что я их уже, практически, не чувствовал. И когда я уже был готов на всю округу кричать благим матом от одиночества и холода, в это время я увидел приближающиеся огни. Сначала я никак не мог понять, что это: волчьи глаза или светящиеся фары. Впрочем, мне уже было всё равно. Мне было так холодно и голодно, что дальнейшая моя жизнь не стоила для меня и ломаного гроша. Когда рядом со мной остановился микроавтобус, и водитель что-то спросил у меня в открывшуюся форточку, я его даже не услышал. Он вышел, взял меня под мышку, как стойкого оловянного солдатика, и занёс в салон. Там он долго пытался согнуть меня, чтобы посадить в кресло.
- А я думаю, что это за соляной столб такой с валенком в руках стоит на дороге. Да ты зубами-то не стучи, тепло ведь в машине. Эк тебя разобрало… Куда тебя отвезти-то?
Я, сквозь зубную дробь попытался объяснить, что со мной произошло:
- Славка погрузил в УАЗ… как картошку… потом флажки везде… волки улюлюкали… потом меня потеряли…
- Волки? – Переспросил пожилой водитель.
- Да… то есть, нет… а я вообще в биллиард шёл играть! – Вдруг выдал я и разрыдался.
- Да ты не плачь, парень. Сыграешь еще в свой биллиард. Это тебе здорово повезло, что я тебе встретился. В это время суток тут уже никто не ездит зимой. Ты, наверное, с егерской избы сюда попал? Ладно, довезу тебя.
Пока мы ехали, я пригрелся, и от всего пережитого меня сморило в сон.
Когда мы приехали к избушке, я проснулся оттого, что водитель меня пытался вынести из машины:
- Вот, Клавдия, принимай подарок! Вишь, как в валенок вцепился, как в родной. Ты его чаем отпои, быстрее оживет.
Когда пришли остальные охотники на волков, мы с Клавой сидели за столом и мирно пили чай, рассказывая друг другу разные истории.
- Ну, ты посмотри, мы его там ищем, весь лес обшарили впотьмах, а он тут заседает! Ты нам всю охоту сорвал! – Громко ругался Славка.
Сквозь толпу охотников протиснулся егерь:
- А я говорил, что он уже здесь. Странное дело, как кто потеряется, все потом сидят с Клавкой чаи распивают, заразы. Как мёдом им тут намазано! – Сквозь зубы он процедил.
На следующий день, вечером, мы со Славкой вернулись в свой город.
Думаете, я проклинал этот день, как самый страшный в своей жизни? Ничего подобного.
Через две недели я купил себе ружьё, амуницию, вступил в охотничье общество, и позвонил Славке:
- Славка, привет! Ну, что, я готов, когда снова поедем на охоту?
- А ты, разве не разочаровался в охоте? – Осторожно спросил Славка.
- Ты, что, с ума сошёл?! Это же занятие для настоящих мужчин. Поехали! – Гордо ответил я. – А пока приходи ко мне, я научу тебя в биллиард играть.

Петр Шелепов. Иллюстрация Е. Шелеповой

У моей мамы была сестра, а её муж – заядлый охотник. И вот, помню-иду я маленький по улице с мамой. Останавливается лошадь тёмного цвета, впряжённая в сани. Взрослые дяди о чём-то восторженно рассказывают. А во все сани лежит матёрый волк. Глаза такие пронзительные, а в пасти палка, примотанная бечёвкой вокруг головы. Они говорили, а я стоял и гладил его по морде, пока на меня не заругались. А волк глядел на меня и просил у меня, малыша, помощи…

Волчара

«Убей у Захарова собаку! Здоровенная овчарка задрала овец, покусала ребёнка!» – просили меня люди…

Собрался я на охоту, как обычно в каждый день, одел рубашку, олимпийку и халат. Под халатом повесил на шею ружьё. Надел свои болотные сапоги-скороходы. Перешёл дорогу, речку по льду, обогнул по малонаезженной дороге гору Мыс мимо живущего у горы хозяина овчарки. Прошёл мимо кирпичного завода и остановился с краю у полыни – ружьё достать. Уже светало. Думаю: «Вдруг лиса где недалёко будет». Картечь вставил в стволы и дробь четыре нуля. Пока копался, рассвело, да и ноги стали подмерзать.

Вдруг из-за поворота впереди выбежала здоровенная собака, как мне показалось, лохматый кавказец. И бежала эта громадина прямиком ко мне по дороге. Лихорадочно заработала мысль: «Просили люди… стрельну… хозяин услышит… обидится на меня… частенько здоровались по утрам… он гараж открывал и я мимо…». Не добежав до меня считанные метры, громадина рванула назад. До поворота было метров тридцать. Я стоял, не смея поднять ружьё. Лишь когда, развернувшись всем корпусом перед поворотом дороги, зверь оглянулся, скрываясь за бугром, у меня закралось сомнение, вдруг это волк… Я и раньше, обычно после ночного снегопада, замечал его след, идущий с Мыса через дорогу на выкопанные бугры глины кирпичного завода. Я не сожалел, что не выстрелил – вдруг это захаровская собака. Шёл по дороге и думал: «Кончится дорога, идущая к сену, которое возили, и собака побежит назад…».

Вот и стога, вот и конец дороги… Мне было всё равно, куда идти, а ему – бежать. У нас у каждого был свой обход охотничьей территории. Теперь я на него охотился – где-то он же заляжет на днёвку… прямой след ведёт к лёжке. Так я и шёл целый день по следам до бывшей деревни Надеждинки. Зимой темнеет рано, а мне хотелось по свежему снегу убить лису.

А волка я так и не догнал: у него шаг был семьдесят сантиметров, а у меня – пятьдесят.

Волки-волки…

Был у меня новенький мотоцикл «Восход» – и я довольно успешно ездил на нём зимой куда захочу, посадив на бачок мотоцикла свою охотничью собаку Тайгу. Почти в каждом логу ставили раньше сено и таскали его зимой целыми стогами по два-три трактора в сцепке, оставляя за собой широкую торную дорогу. По такой-то дороге мы с братом заехали на перевал у Каменистого лога Малого Бирюксёнка. Я достал бинокль и стал обозревать окрестности. Внизу, километра за три, я заметил желтоватую точку. Как следует не разглядев, отдал бинокль брату: «Смотри, вон камышовка бегает, лисица». Тот, по неопытности, в бинокль ничего не заметил.

Прошли мы туда пешком – до речки Бирюксы, поросшей в том месте камышом и тальником. Говорю ему: «Встань тут, под обрыв. Я обойду кусты и пугну с той стороны, а вон там у них тропа, оттуда и жди». Тайга бегала за мной неотступно, и я думал, что натыкаюсь на её следы в снегу, пролезая зигзагом через чащу кустов. Вдруг услышал истошные крики. Не стреляет… Выбежал на край кустов и бросился к нему. Подбежал уже, а тот всё орал: «Волки-волки…». Как заведённый. Я бросился в гору по следам, но когда выбежал на вершину, их и след простыл.

Оказывается: стоит он со своей одностволкой, и тут выходит по тропе волк. Здоровенная голова и уши двумя треугольниками… Ничего себе, камышовка… А за ним ещё четыре, в пятнадцати шагах. Вот и заорал…

Ротозей

Есть в горах лог Арбанак. Вокруг горы и лес, а по верху – поля. Кукурузу и овёс на силос скоту сеют. Снег выпал, присыпал пахоту. Иду по краю поля. Кочки ноги выворачивают. Увидел под краем поля лису, крадусь. Сошёл с поля на траву косогора, отошёл метров на десять вниз. «Где же там она» – думаю: «Далёко внизу была».

Тут раздались какие-то звуки, будто птицы большие в небе. Задрал голову вверх, смотрю, и краем глаза замечаю сзади какое-то движение. Резко оборачиваюсь – с поля на мою полянку вьются, как-то точно переплетаясь между собой на ходу, четыре волка. Срываю с плеча карабин – от моего резкого движения они сразу заворачивают назад и скрываются за бровкой поля. В растерянности стою: будто какое-то видение было и мне всё это показалось…

Через ещё какое-то время вылетает с поля здоровенный волк, а по бокам от него два поменьше и как бы играют на ходу. Вскидываю и стреляю, почти не целясь. Зверь крутится на месте, летят брызги мочи. Молодые скрываются за бровкой поля, а этот несётся на меня! Поднимаю ствол и от пояса стреляю ему в бок с двух метров…

Снова стою в шоке от всего, что не успел пережить. Вижу как волк, буквально гусиным шагом, поднимается с другой стороны ложка. Метров триста. Мысль стрельнуть, метясь через оптику. Потом думаю: «Он вылезет вверх, а там тернач – заросли акации – там и останется умирать». Иду дальше по намеченному маршруту, надеясь вернуться и не рисковать. А когда вернулся, оказалось, что волк вылез из ложка, поднялся к пахоте и ушёл по следу собратьев.

Как по закону подлости, подул буран. На другой день я нашёл их переход, крови на следу не было. Три дня туда ходил. Убил ту злополучную лису. Всё думал, что вороны кружить будут. И переживал, что зря ранил зверя.

Волчата

Сходили как-то на гору Проходная, поели и оставил я там сумку Вовкину. Молодо-зелено! Тот ныл-ныл. Да не денется никуда – в лесу особый закон. Пошёл на другой день за ней на лыжах, ружьё взял. Подарил его мне, пацану, Вовкин отец: «На! На Дальнем Востоке оно медведей и ворон стреляло!».

Бывало, с охоты ночью приду, охотничий-то у меня с пятнадцати лет, мама говорит: «Да ты поешь!». А я пока ружьё не почищу, ни есть, ни спать… Картечи не было, да и дробь на зайцев я сам лил, капая расплавленный свинец в тесто. В воду-то льёшь, дробь с хвостиками получалась.

Иду в гору на лыжах вверх по санному пути. Кочка на дороге – стою, долблю остриём лыжной палки. Гляжу – из соснячка от меня волчица вверх ползёт с двумя волчатами. А те-то уж со среднюю дворняжку были. Скорей ружьё из-за пазухи достал, собрал, зарядил. В медных гильзах по четыре больших свинцовых кругляшка. Снял я лыжи и полез вслед за волками. Вылез, а они уже внизу. Одел лыжи, поднял ту, что с торчащими вниз болтами, подогнул эту ногу и так покатился.

Лыжи у меня особенные были. Сломал я одну посередине, мне отец на неё железную пластину наложил и на шесть болтов на шесть, только прикрутил их не с той стороны, они по пять сантиметров торчали вниз лыжи и она не каталась. Ездил я, стоя на одной ноге на целой лыже, если где под горку. Зато в гору хорошо на двух.

Вот уже стал думать, как упаду на того, что поменьше и отстаёт… Да упал раньше времени. А они всё быстрей в горку, всё дальше… Так и убежали вслед за матерью…

А сумку принёс, ещё и косача убил. Штучное было ружьё, далеко стреляло самодельной дробью.

Красные волки

Учились мы с другом Колькой Галдиным в восьмом уж классе. Пошли на гору Мыс горошнику на веники резать. Это такой низкорослый сорт акации жёлтой. Снегу в тот год было по пояс. От фермы вверх на гору сначала лезли. Вверху-то на горе его меньше – ветром сдувает. Долезли до зарослей в ложке, режем, переговариваемся, выше ползём по снегу. Тут, на кустики-то, его понадуло сверху!

Теперь уж и не помню, кто из нас раньше заметил. Ползут от нас четверо каких-то зверей. Первый – мощный, грудь широкая, рыжий, как и остальные – вылез на камень и на нас смотрит, в двадцати-то шагах, не шелохнется. Два, самых поменьше, дети видать, – сзади. Мамаша-то выползла на уступ, а они не могут. Так она спустилась вниз и подталкивала их по очереди носом под зад, пока те не вскарабкались. Нож у меня был сантиметров пятьдесят, отец им лучину щепал, когда печь растоплял. Бросил я вязанку и полез вверх, там снегу всё меньше. А Колька сзади орёт: «Это рыси, рыси! Задерут тебя!». Какие, думаю, рыси! А те через ложок по следующему бугру вверх ползут. Скрылись уже. Когда я на верх горы на вид выбежал, они уж километра два отбежали.

Колька прибежал, свою вязанку-то он не бросил. Скорей давай закуривать, а сам отдышаться не может. «Рыси это!» – твердит. Хвосты-то короткие, а сами цветом, как красная глина. Рыси-то пятнистые должны быть… Да мы в то время и не знали. По телевизору-то это теперь хоть что покажут…

Стая

Пришли красные волки откуда-то. Вот будут они лежать на лисьих норах и ждать лису. Или один залезет и её из норы выгонит. Я уж потом иду по следу. И ведь снегу по колено, будет он бежать без устали за лисой, пока не догонит. Потом только в экскрементах лисьи когти – всё съедают.

Стою на краю поля, тюки из проса накатали и Нива у меня жёлто-оранжевая, под их цвет. Лиса с полей по оврагу возвращается. Увижу и крадусь. Подстрелил одну, а на боку треугольником шкура порвана. Вспомнил, как осенью: «Лиса, лиса!» – галдели бабы на краю села. Взял внучку на руки, показать, как та лежит колобком под клёном. Не выдержал, принёс ружьё, бахнул, не пошевелилась. Одел резиновые перчатки, стал снимать шкуру, а у неё вся шея изжёвана под шкурой.

Пять рыбацких ночей с Митрофанычем Тема рассказа из книги «Мы еще встретимся» и стара, как мир, и очень популярна – это тема удачной рыбалки

Охота на волков Рассказ Соколова - Микитова

В зимнюю морозную ночь под самыми окнами нашего дома прошли волки. Утром я стал на лыжи, пошел тропить. Волчий след тянулся вдоль изгороди, спускавшейся к берегу пруда. Волки ступали след в след по глубокому рыхлому снегу, и даже самый опытный глаз не мог определить количество волков в их зимней стае.
Только у старого пня, на берегу пруда, волки ненадолго разделились. Так же как собаки-кобели, самцы помочились на старый пень, и следы волков вновь слились в единую цепочку.
Спустившись на пруд, я шел по волчьему следу, извивавшемуся стройной цепочкой. По крутому берегу пруда волки вышли на снежное поле. Там, среди кустов ивы, ложились обычно на днёвку русаки. Я увидел ночной след жировавшего русака. Напав на свежий след русака, волки широкой цепью рассыпались по снежному полю. Только теперь я мог сосчитать количество волков в их охотничьей стае. В ней было не меньше семи или восьми волчьих голов.
Разглядывая следы волков, я отчетливо представил картину ночной охоты. Волки кольцом окружили бедного растерявшегося русака, метавшегося в их смертном круге. На том месте, где волки поймали свою добычу, на белом снегу было видно лишь несколько капелек алой заячьей крови и приставшие к снегу шерстинки. Зайца они разорвали на ходу - на расправу понадобилось несколько мгновений.
Продолжая тропить волков, после расправы над русаком опять сомкнувшихся в стройную стаю, я увидел на другом берегу пруда бежавшего на махах одного отставшего волка. Низко держа голову, волк бежал вдоль лесной темной опушки. Увязавшаяся за мной гончая собака догнала меня и убежала в лес, в котором скрылся отставший волк. Подойдя на лыжах к лесной опушке, я услышал гонный лай собаки, поднявшей в лесу зайца. Преследуя зайца, собака делала круг, и лай ее удалялся. Стоя за молодой елочкой, прислушиваясь к гону собаки, я неожиданно увидел за редкими деревьями волка, преследовавшего мою собаку. Волк иногда останавливался, так же как я прислушиваясь к удалявшемуся гонному лаю. Не сходя с места, я поднял ружье и на большом расстоянии заячьей дробью стал стрелять в волка. Боже мой, какие прыжки стал делать испуганный волк, которого поцарапала моя дробь! Подойдя к волчьему следу, я убедился в необычайной длине волчьих прыжков.
В нашем глухом лесном краю в те времена водилось много волков. Летом волки держались у большого, почти непроходимого болота, где каждый год подрастал молодой волчий выводок. Из окружных деревень волки таскали в свое логово овечек, гусей и поросят. У самой ближней к логову лесной маленькой знакомой мне деревеньки они никогда не трогали домашней скотины. Так поступают многие хищные звери, не желая выдать место своего пребывания.
Некогда, еще до революции и первой мировой войны, в глухие наши смоленские места иногда приезжали из Москвы на волчьи охоты богатые охотники. Они присылали наемных окладчиков егерей-псковичей, клавших на краю леса приваду. Волки ходили на приваду, и сытых волков обложить было легко. По рассказам старых деревенских людей, после удачной облавной охоты богатые наезжие гости пировали в маленьких лесных деревушках, поили коньяком и заставляли петь, плясать деревенских баб-молодух.
В двадцатых годах, когда мы жили в смоленской деревне, я много охотился на волков. Мы сами устраивали летние и зимние облавные охоты. Летом в лесу у глухого Бездона окладывали и убивали волчат. Старые волки от летних облав обычно уходили. Хорошо помню места, где жили и гнездились каждое лето волки. Это был мелкий и редкий сосонник вблизи самого края болота. Множество выбеленных солнцем костей валялось возле старого волчьего логова, от которого расходились протоптанные зверями тропы. Летом молодые волки-нынешники и годовалые волчата-переярки из логова не выходили. Пищу им приносили их родители-старики, таскавшие по утрам овец и гусей, ловившие зайцев и зазевавшихся птиц. Мы подходили тихонько к волчьему логову и, сняв шапки, начинали в них подвывать. Боже мой, какой шум и визг поднимали прятавшиеся за мелкими соснами молодые волки! Иногда за деревьями нам удавалось видеть их серые мелькавшие спины. Чтобы не напугать старых волков, мы примолкали и терпеливо ждали, пока успокоятся молодые.
На летних и зимних охотах обычно устраивали мы многолюдные, шумные облавы. Нередко удавалось уничтожить почти весь выводок волков. И тогда долго слышался в лесу вой старых волков, скликавших свой потерянный выводок.
Особенно интересны были зимние облавы. Зимою голодные семьи волков в поисках пищи широко разбредались, заходили по ночам в деревни, выманивая доверчивых собак, забирались иногда в плохо закрытые овчарни. В холодные вьюжные зимние ночи мы часто слышали голодный волчий вой.
Как-то однажды волки похитили и мою охотничью собаку. В ту ночь меня не было дома. В доме с собаками осталась жена. Ночью собаки стали проситься. Жена выпустила их на крыльцо, и одна собака не хотела возвращаться. Жена поленилась подождать ее и вернулась в дом. Наутро я приехал из соседней деревни. По следам было видно, что волки схватили нашу собаку почти у самого крыльца и, оттащив на лед мельничного пруда, быстро ее растерзали. От погибшей собаки на снегу остался лишь кожаный ошейник, точно острым ножом наискосок перерезанный волчьими зубами, немного собачьей шерсти и крови.
Выйдя однажды утром на крыльцо, я услыхал, как на мельнице воет и причитает мельничиха. Так в наших смоленских глухих местах в прошлые времена выли и причитали женщины, когда в семье умирал человек. Я подумал, что умер наш толстый мельник Емельяныч. Быстро одевшись, я пошел на мельницу, где под колесами в мельничном буковище темнела широкая незамерзшая полынья. Оказалось, что ночью у мельницы побывали волки. Они охотились на Мельниковых уток, неосторожно оставленных ночевать в буковище на открытой воде. Мельничиха выла по своим погибшим уткам. На снегу отчетливо можно было прочитать, как охотились волки. Два волка спустились в холодную воду, где плавали утки, и заставляли их подняться на крыло. Плохо летавшие домашние утки падали близко в снег, и с ними безжалостно расправлялась стая волков.
Я побежал домой, захватил ружье и лыжи, направился тропить сытых волков, уничтоживших около сорока Мельниковых уток. Оказалось, что волки залегли недалеко в поле, в ольховых кустах, но проезжавшие близко подводы их испугали. В мелких кустах я нашел свежие лежки, с которых бежали волки. Этих волков нам удалось нагнать только на второй день. Они залегли в молодом лесу, недалеко от открытого поля и протекавшей за полем реки. Мы осторожно сделали круг, обошли лежавших в мелком лесу зверей, вернулись в ближнюю деревню скликать мужиков, баб и ребятишек на облаву. Эта облава была особенно удачна. По праву главного охотника я стоял на входном надежном следу. Тихо ступая, загонщики широким кругом рассыпались по лесу. По данному моим помощником Васей сигналу они начали кричать, стучать обухами топоров по стволам деревьев. Стоя на своем номере, скоро увидел я большого гривастого волка, с опущенной головой бежавшего между деревьями прямо на меня. С ветвей молодых елей на его спину сыпался легкий снег. Напустив волка, я выстрелил, и он лег в снег, но его хвост продолжал судорожно шевелиться.
За первым головным старым волком показался другой. Увидев лежавшего подстреленного волка, его мотавшийся хвост, он остановился. Я поднял ружье, выстрелил и, не зная результата, соблюдая правила облавной охоты, не сходил с места. Справа и слева слышались редкие выстрелы стрелков, приглашенных мною на охоту. Ближе и ближе звучали голоса загонщиков, круг которых медленно смыкался. Два перепуганных молодых волка пробежали вдоль стрелковой цепи, и я застрелил еще одного. Последний уцелевший волк, ошалевший от страха, с разинутой пастью и высунутым языком, пробежал в трех шагах от меня. Я попытался стрелять в него, но ружье сделало осечку: в автоматическом пятизарядном ружье, с которым тогда я ходил на волчьи охоты, застрял в магазине патрон. Я ничего не мог сделать, и единственный уцелевший от стаи волк благополучно скрылся.
Вырубив колья, связав убитым волкам ноги, веселые загонщики на плечах отнесли добычу к проезжей дороге, где нас ожидали подводы. Почуяв звериный дух, лошади начали фыркать, прядать ушами и рваться. Мы уложили нашу добычу в широкие розвальни. В деревне убитых волков освежевали, сняли волчьи теплые шкуры, которые долго висели потом в моем охотничьем кабинете. Эта охота на волков была, пожалуй, самой удачной в моей охотничьей жизни.
В более поздние времена мне не раз приходилось участвовать в волчьих охотах. С другом моим, известным охотником и охотничьим писателем, знатоком волчьих охот Н. А. Зворыкиным охотились мы в воронежском заповеднике, где степные волки обижали сохранившихся там благородных оленей. Побывали и в горном Кавказском заповеднике, где борьба с серыми разбойниками оказалась очень трудной.
В годы войны я жил в Пермской области у берегов реки Камы. Возле небольшого, глухого в те времена городка Осы водилось множество волков. Ночами волки бродили по улицам спавшего, погруженного в темноту городка. Зачуяв волков, городские дворовые собаки поднимали особенный тревожный лай. Моя собака, породистый английский сеттер Ринка-Малинка, спавшая у меня под кроватью, заслышав лай осинских собак, отвечала им таким же тревожным лаем. Чистокровная англичанка хорошо понимала язык своих сородичей - простых уральских дворняжек, и я долго не мог ее успокоить.
В глухих осинских лесах жили лоси, и волки устраивали на них охоту. Обычно они отбивали от стада молодого лося, загоняли его в чащобу, где он не мог от них отбиваться, набрасывались целой стаей и расправлялись с загнанным лосем. Бродя на лыжах по глухим осинским лесам, я не раз находил места, где пировали волки, деля свою добычу. На глубоком снегу отчетливо было видно, что каждый волк оттаскивал в сторону доставшийся ему кус мяса и там его пожирал. От растерзанного лося оставались лишь клочья окровавленной шкуры да вываленная на снег требуха. Через несколько дней стая волков непременно возвращалась на место своей охоты доедать остатки уцелевшего лосиного мяса. После звериного пира сытые волки устраивали на снегу веселые игры, о чем свидетельствовали многочисленные их следы.
В осинских лесах за отсутствием людей не было возможности устраивать облавные охоты. Осинский приятель мой, старый охотник Матвей Васильич, ставил на волков капканы и нередко возвращался с добычей, за которую получал в городе законную премию. Зайдя однажды ночевать ко мне, он уселся за стол, вместе с бутылкой мутной самогонки вынул из сумки завернутый в холстину кусок вареного мяса, стал меня угощать. Выпив самогонки, я отведал довольно вкусного мяса. Подмигнув хитро глазом, Матвей Васильич сказал:
- Ну как, полюбилась тебе волчатинка?
Признаться, я был неприятно удивлен: впервые пришлось мне отведать волчьего мяса. Время было голодное, шла война, и мясо добытых капканом волков Матвей Васильич употреблял в пищу.
Уже в иные времена, в разных краях обширной нашей страны доводилось мне наблюдать волков. В камышовых зарослях Кизил-Агачского залива, на берегах южного Каспия, где собираются на зимовку миллионы пролетных птиц, я часто видел следы камышовых волков, слушал по ночам их вой.
На берегах Таймырского озера, в полярной голой тундре, не раз видел северных волков, преследовавших табунки кочующих северных оленей. Не видевшие человека северные волки вели себя иной раз дерзко. Преследуя диких оленей, они догоняли больных, ослабевших животных. Так выполняли волки возложенную на них природой жестокую, но подчас и полезную роль. Известно, что находящиеся под охраной человека домашние олени часто заболевают заразной копытной болезнью и погибают. У диких оленей копытной болезни не наблюдали: преследовавшие оленей волки уничтожали заболевших животных и заразная болезнь сама собою прекращалась.
О волках ходило и ходит много выдуманных рассказов. Говорят о нападениях волков на людей, о растерзанных одиноких путниках на зимних пустынных дорогах. Страшные эти рассказы выдуманы досужими людьми. Как и огромное большинство зверей, волки смертельно боятся человека - самого грозного и всесильного на земле живого существа. Разумеется, опасен человеку бешеный волк, так же как опасны бешеные собаки. После войны белорусские охотники, впрочем, рассказывали мне о волке-людоеде. Этот страшный волк похищал в лесной деревне маленьких детей. Во время войны он, по-видимому, питался трупами убитых людей и стал людоедом. На страшного волка была устроена охота, и минские охотники убили его.
В нашей стране теперь осталось мало волков. Их истребили многочисленные охотники. В степных открытых местах охотятся на волков даже с маленьких самолетов.

Татьяна Владиславовна Гусева

Наконец-то наступила долгожданная пятница. Я долго ждал конца рабочего дня, и просто извелся в предвкушении активного отдыха. Наконец, часы в нашем кабинете пробили шесть. Я, как можно медленнее, вскочил со стула, и скрывая радость расставания от начальства, взял чемоданчик с набором киев, и отправился в биллиардную.

В отличном настроении, насвистывая себе под нос известную мелодию «не волнуйтесь тетя, дядя на работе…», я шел в заданном направлении. Я так стремился к столу с лузами, что даже не чувствовал холода, идя в летних туфлях по накатанному снегу. Ну, забыл переобуться в зимние ботинки на выходе, ну и черт с ними. Тут идти-то всего – три квартала.

Зеленое сукно звало меня, оно просто вопило: « Ну, где же ты, Геночка, я соскучилось по тебе!»

И, вдруг, я как будто налетел на забор! И этот забор радостно кричал:

Генка! Ты?!

Я, слегка ошарашено, узнаю в заборе своего бывшего однокурсника Славку Иванова. Мы с ним здорово чудили когда-то в институте. Наши имена были основательно потрепаны и преподавателями, и студентами.

Славка, громко смеясь, и, хлопая меня то по плечам, то по животу, расспрашивал, кого я видел из наших, кто кем стал, и кто на ком женился. Я поначалу тоже обрадовался встрече и бодро стал рассказывать про тех однокурсников, кого видел чаще других. Руки стали мерзнуть на морозе, чемоданчик с киями враз стал тяжелым. Всвязи с этим, сократив свой рассказ до минимума, я уже собирался вежливо попрощаться со Славкой, но у того радость от встречи только набирала обороты. Он не собирался отпускать меня без рассказа о себе любимом. Он, взахлеб, поведал мне, что стал охотником, и, как это, оказывается весело и интересно. Я был искренне рад за него, но тонкая подошва туфель уже начинала примерзать к тротуару. Я решил, что если во всем соглашаться с ним, он отвяжется от меня намного быстрее. Поэтому я активно закивал головой. Славка даже участливо спросил, не болею ли я.

Шары на зеленом сукне призывно поблескивали.

А Славка не на шутку увлекся своими охотничьими рассказами. Я молчал и думал о том, какой, интересно, мне партнер сегодня достанется за столом. И вдруг услышал радостный Славкин ор:

Генка, да что я тебе все это рассказываю, когда ты сам сможешь все это увидеть! Прямо сейчас поедем со мной охотиться на волков. А что, настоящее мужское занятие, когда тебе еще выпадет такая удача?! Тем более, что завтра - суббота, заодно отдохнешь и свежим воздухом подышишь.

Стоит ли пересказывать, как я отказывался, упирался ногами и руками, приводил сотню причин, по которым я никак не могу поехать на эту его охоту? Ни один из моих аргументов не возымели на Славку ровно никакого действия. Он на все имел отговорку. Даже мои летние туфли на тонкой подошве не произвели на него никакого впечатления:

Подумаешь, туфли! Сейчас приедем к егерю, и он выдаст тебе всю подходящую для охоты амуницию. Даже валенки получишь!

По всей видимости, Славка решил осчастливить меня против моей воли. Он явно знал лучше меня, что такое счастье. Поэтому просто затолкнул меня, упирающегося, в свой УАЗ.

Я не успел опомниться, как машина уже выезжала из города. Я тихо страдал. Костяные шары уже не блестели. Они вообще больше не маячили перед моими глазами. Видно, кто-то другой, более удачливый, чем я, отправил их в лузы. А моя собственная жизнь казалась смятой и выброшенной кем-то на помойку. И я даже знал, кем.

Эх, ты, Славка, я думал, ты мне друг, а ты…

Конечно, друг! Ты что, сомневаешься? Друг всегда окажется рядом, даже если тебе плохо из-за него. И потом, дружба намного сложнее любви, в которой достаточно одного себя. Тебе явно было одиноко, и я решил тебе помочь.

Ты?! Мне?! Да я шел, никого не трогал, думал, только о биллиарде… Мне было не скучно.

Ты даже не представляешь, каким одиноким ты выглядел! И свое одиночество скрашивал попытками сделать его окончательным. – Славка еле сдерживал свой смех.

В общем, тебя не переубедить. – Я надулся. – Старый Брут лучше новых двух.

По дороге Славка в придорожном киоске купил мне кое-что перекусить. Глядя, как я с аппетитом поглощаю еду, он вздохнул:

Поистине, чтоб иметь сто друзей, ста рублей иметь недостаточно.

Нам нравится иметь друзей, а им – нас. – Жуя бутерброд, буркнул я.

Ты прожуй сначала. Друзей познают после еды. – Рассмеялся Славка.

Через два с лишним часа мой приятель оторвал меня от горестных мыслей радостным воплем:

Всё! Приехали! Выгружайся!

Еле живой от перенесенного стресса, я вывалился из машины прямо на снег перед избушкой егеря. Оказывается, мы такие были не одни. За большим столом в лесном деревянном домике сидело много охотников. Они обедали и пили водку. Им готовила и подавала жена егеря, миловидная, крепко сбитая молодая женщина.

Клава. – Протянула она мне руку.

Гена. – Ответил я рукопожатием.

Меня Клава вместе со всеми накормила, а потом, после обильной трапезы, народ залег отдыхать по лавкам, и отдыхал до самого утра. Ну и я с ними.

Утром, попив чаю с бутербродами, все стали готовиться к охоте.

Мне тоже выдали обмундирование: овчинный тулуп на два или три размера больше и такие же громадные валенки, которые я надел прямо на туфли.

Костяные шары в последний раз блеснули на зеленом сукне и исчезли. Наверное, навсегда. Мои горестные воспоминания прервал Славка. Он подошел ко мне с последними инструкциями:

Ты, главное, не бойся! - Говорил он, - тебе почти ничего не придется делать. Там будут красные флажки – они для волков поставлены. Ты просто ходи по лесу и улюлюкай вместе со всеми, чтобы стаю на эти флажки направить.

Так волков, что ли, целая стая будет? – В ужасе спросил я. Что-то подсказывало мне, что эту субботу я не переживу.

Да нет… Это я так сказал… На самом деле один. Ну, на крайняк – два. – Показал два пальца Славка.

Я, вроде, немного успокоился. Во-первых, улюлюкать надо будет не одному, а в компании. Во-вторых, кажется, ружьё не дадут. Значит, стрелять не придется. Какой из меня стрелок? Я ведь оружие видел только на уроках НВП в школе, или в кино. А в армии я не был, потому, что в институте военная кафедра была. А уж если ружьё у меня в руках окажется, то я даже сам не представляю, что могу с ним натворить. И, кстати сказать, я животных очень люблю. Случайно попав в несчастного волка, могу и расплакаться.

Короче, после стопки водки «на удачу», мои тревоги и вовсе улеглись.

И вот, мы вошли в лес, и цепью стали двигаться в сторону флажков. Был пасмурный день, снег был местами – по колено, а местами – по пояс. Валенки быстро стали просто пудовыми от налипшего на них мокрого снега. Идти было тяжело еще и от хлеставших по лицу еловых веток. Настроение ухудшалось с каждой минутой, и, наверное, от этого я улюлюкал громче всех. Думаю, такого злого улюлюканья волки давно не слышали.

Сугробы и буреломы отнимали последние силы. Я уже трижды проклял ту минуту, когда шальной Славка налетел на меня. Если бы я его раньше увидел, перешел бы на другую сторону улицы. Вечно я с ним влипаю в разные истории!

Я разгребал руками море снега и ругал себя последними словами за то, что не смог противостоять ему, и позволил, как мешок с картошкой засунуть меня в его дурацкий УАЗ.

Измученный сугробами и своими мыслями, и, продолжая вопить на весь лес, я вдруг обнаружил, что улюлюкаю в лесу совершенно один, в окружении красных флажков. Все куда-то подевались. Возможно, ушли в другом направлении. Я был в отчаянии. Последнее улюлюканье кляпом застряло в моём горле. Красные флажки, казалось, развесили именно для меня. Чувствуя себя, как в капкане, в их окружении, я уже боялся только одного – случайной встречи с волком. Тут я сильно пожалел, что не настаивал на том, чтобы мне дали какое-нибудь оружие.

Долго ждать мне не пришлось, раздвигая ветки ёлки, я наткнулся на оскаленную морду волка. Я заорал так, что, наверное, меня слышали в соседней области. Волк метнулся в противоположную сторону и скрылся в кустах.

Сейчас своих братьев по разуму приведёт. – Сказал я сам себе. – Расскажет им, что еда сама к ним пришла.

Может, настал момент, и нужно написать завещание? А что завещать? Набор киев? Они в Славкином УАЗе. И так перейдут к нему по наследству. Стоя по пояс в снегу, я написал на его гладкой поверхности: «В моей смерти прошу винить мою жизнь!» И стал ждать возвращения волка. Всё равно ведь мне от него не убежать.

Но, странно, он и сам не вернулся, и друзей не привел. Наверное, я для него выглядел не очень вкусным. Кому понравится жрать орущий обед? Оглядываясь по сторонам, я двинулся вперед.

Однако нужно было выбираться из леса. В какой стороне была избушка лесника - я даже предположить не мог. С веток деревьев на меня водопадом сыпался снег, попадая мне за шиворот и, благополучно там истаивая. Я был весь мокрый от него, пота, и паники, охватившей меня. Темнело. Я представил, что наступит ночь, и я остаюсь ночевать один на один с этим страшным лесом и волками. От этих мыслей я стал разгребать снег еще быстрее, пытаясь пробраться, хотя бы на опушку. Наконец, я увидел просвет в деревьях. Это прибавило мне сил, и я ускорился со своим освобождением из снежного плена.

И вот, я выполз на край леса. Вот она, свобода! Счастье-то какое!!!

Где-то внизу, под холмом, на котором я находился, далеко-далеко, извивалась лента дорога. По ней полз одинокий крошечный автомобильчик.

Я прикинул, что даже если я из последних сил скачусь вниз, как снежный ком, у меня всё равно не было шансов его догнать. Поэтому, я подумал, пусть едет. Может, мне повезет, и, пока я спущусь, приедет еще один. И стал медленно спускаться. Ни одной машины за это время так и не проехало. Когда я через час стоял на шоссе, уже окончательно стемнело. Во время спуска я потерял в снегу один валенок. Так как найти его я так и не смог, то пришлось снять и второй. Оставшись в лёгких туфлишках, в которых вчера ушёл с работы, я мечтал только об одном: пусть же, наконец, проедет, этот чертов автомобиль, мне всё равно, какой! Лишь бы на нем уехать! Мне всё равно, куда! Потому, что я уже окоченел! И из моих ног вполне можно было варить холодец. Потому, что я их уже, практически, не чувствовал. И когда я уже был готов на всю округу кричать благим матом от одиночества и холода, в это время я увидел приближающиеся огни. Сначала я никак не мог понять, что это: волчьи глаза или светящиеся фары. Впрочем, мне уже было всё равно. Мне было так холодно и голодно, что дальнейшая моя жизнь не стоила для меня и ломаного гроша. Когда рядом со мной остановился микроавтобус, и водитель что-то спросил у меня в открывшуюся форточку, я его даже не услышал. Он вышел, взял меня под мышку, как стойкого оловянного солдатика, и занёс в салон. Там он долго пытался согнуть меня, чтобы посадить в кресло.

А я думаю, что это за соляной столб такой с валенком в руках стоит на дороге. Да ты зубами-то не стучи, тепло ведь в машине. Эк тебя разобрало… Куда тебя отвезти-то?

Я, сквозь зубную дробь попытался объяснить, что со мной произошло:

Славка погрузил в УАЗ… как картошку… потом флажки везде… волки улюлюкали… потом меня потеряли…

Волки? – Переспросил пожилой водитель.

Да… то есть, нет… а я вообще в биллиард шёл играть! – Вдруг выдал я и разрыдался.

Да ты не плачь, парень. Сыграешь еще в свой биллиард. Это тебе здорово повезло, что я тебе встретился. В это время суток тут уже никто не ездит зимой. Ты, наверное, с егерской избы сюда попал? Ладно, довезу тебя.

Пока мы ехали, я пригрелся, и от всего пережитого меня сморило в сон.

Когда мы приехали к избушке, я проснулся оттого, что водитель меня пытался вынести из машины:

Вот, Клавдия, принимай подарок! Вишь, как в валенок вцепился, как в родной. Ты его чаем отпои, быстрее оживет.

Когда пришли остальные охотники на волков, мы с Клавой сидели за столом и мирно пили чай, рассказывая друг другу разные истории.

Ну, ты посмотри, мы его там ищем, весь лес обшарили впотьмах, а он тут заседает! Ты нам всю охоту сорвал! – Громко ругался Славка.

Сквозь толпу охотников протиснулся егерь:

А я говорил, что он уже здесь. Странное дело, как кто потеряется, все потом сидят с Клавкой чаи распивают, заразы. Как мёдом им тут намазано! – Сквозь зубы он процедил.

На следующий день, вечером, мы со Славкой вернулись в свой город.

Думаете, я проклинал этот день, как самый страшный в своей жизни? Ничего подобного.

Через две недели я купил себе ружьё, амуницию, вступил в охотничье общество, и позвонил Славке:

Славка, привет! Ну, что, я готов, когда снова поедем на охоту?

А ты, разве не разочаровался в охоте? – Осторожно спросил Славка.

Ты, что, с ума сошёл?! Это же занятие для настоящих мужчин. Поехали! – Гордо ответил я. – А пока приходи ко мне, я научу тебя в биллиард играть.