Сергей клычков краткая биография для детей. Клычков, сергей антонович

Имя народного поэта и прозаика со старообрядческими корнями Сергея Антоновича Клычкова малоизвестно широкому кругу читателей. Для староверов же Сергей Клычков наряду с поэтом-песенником «избяного рая» Николаем Клюевым является одним из величайших авторов начала XX в. Вклад Клычкова в старообрядческое культурное наследие огромен.

Популяризировавший мистическую культуру народного, староверского быта, Клычков уже среди современников прослыл немодным и архаичный поэтом-крестьянином. В то же время талант и патриархальное новаторство поэта нашли широкую поддержку среди известных литераторов. Участие в судьбе Клычкова принимали М.И. Чайковский, М. Горький, Н. Клюев, С. Есенин, Н. Гумилев, скульптор С. Кононенков.

Недавно в прессе широко освещался уход из жизни латиноамериканского писателя-мистика Габриеля Гарисии Маркеса, который получил международное признание и славу. По мнению современных исследователей, в России родоначальником магического реализма может быть назван Сергей Антонович Клычков, ярчайший певец сказочного мира народных поверий.

Судьба Сергея Клычкова отмечена не только творческими победами и неудачами, он неоднократно попадал в жернова нелегкой истории XX в. Забегая вперед, скажем, что жизненный путь поэта трагически оборвался в 1937 г., когда он был арестован и расстрелян по ложному навету в застенках НКВД. Сергей Антонович Клычков родился 1 июля 1989 года в староверской семье кустаря-сапожника. Родина писателя — село Дубровки Калязинского уезда Тверской губернии, ныне Талдомского района Московской области. Фамилия Клычков — подлинная, не псевдоним, проходит по всем документам.

В документах прапорщика старой армии С. А. Клычкова отмечено: вероисповедание — старообрядец. Фамилия Лешенков иногда использовалась поэтом как псевдоним. По одной из версий — это деревенское прозвище семьи (от «леший»), по другой — унаследована от матери, другим прозвищем семьи было Сечинские (изба стояла на вырубке, сече). В 1926 году сам поэт в автобиографии назвал фамилию Клычков псевдонимом, возможно, предохраняя вышедших из деревни братьев: имя его постепенно становилось одиозным.

Семья и детство

Первенца Сережу родила мать Фекла Алексеевна в Дубровском лесу в малиннике, принесла домой крикуна в переднике и корзиночку с малиной не просыпала. Поэт писал об этом:

Была над рекою долина,
В дремучем лесу у села,
Под вечер, сбирая малину,
На ней меня мать родила.

Лес с самого начала вошел в сознание маленького Сережи Клычкова. Изба стояла на опушке, из леса выходили лоси, на них бабка Авдотья истово крестилась двуперстием. Рассказы бабушки населили лес и всё кругом живыми существами: «Встал в овраге леший старый, оживают кочки, пни…». Бабушка по матери, Устинья Кузнецова (у нее в Талдоме дети жили зимой, когда ходили в приходскую школу), была песенница, знаменитая во всей округе. Мир кругом не только оказался населенным мифологическими существами — лесной царевной Дубравной, гостем чудесным Лелем, который играет на серебряной свирели, красавицей Ладой — этот мир оказался озвученным, он запел. В мире маленького Сережи Клычкова быль и небыль, реальность и миф соединялись. В самой семье жили свои мифы. После смерти под паровозом бабки Авдотьи она каждую ночь, как была уверена Фекла, приходила и помогала ей по хозяйству…

В «Автобиографии» Сергей Антонович писал: «В общем: языком обязан лесной бабке Авдотье, речистой матке Фекле Алексеевне и нередко мудрому в своих косноязычных построениях отцу моему (…), а больше всего нашему полю за околицей и Чертухинскому лесу..»

Малинник, где родился поэт, к сожалению, не сохранился, и родные места, так любовно им воспетые, были изменены индустриальной эпохой. Долина с малинником была отдана под земли колхозных свинарников. Постепенно чистая речка заболачивалась, а сейчас это и вовсе непроходимые болота. Удивительным образом сохранился до наших дней каменный дом, построенный родителями поэта (ныне дом-музей С.А. Клычкова).

Как и многие староверские семьи, Клычковы, хотя и великим трудом, смогли постепенно перейти от голой нищеты в класс зажиточных крестьян. Жизнь была тяжелой, из пятнадцати детей выжило только пять. Постепенно сапожное ремесло налаживалось, привлекались наемные работники. Пока позволяло здоровье, мать сама с огромной поклажей ходила в неблизкий путь до Москвы, где изготовленную обувь можно было выгодно сбыть.

Сережа хорошо окончил приходскую школу; семья постепенно выходила из крайней нищеты: отец Антон Никитич решил дать сыну образование. В Москве на вступительном экзамене Сережа заробел перед экзаменаторами в эполетах и провалился. Отец устроил ему порку, приговаривая: «На липку тебя!» (липка — стул, рабочее место сапожника) — прямо в Александровском саду.

В жизни Клычкова было несколько случайных встреч, решивших его судьбу: мимо проходил педагог Иван Иванович Фидлер, директор и владелец реального училища. Расспросив, в чем причина экзекуции, он пригласил на другой день к себе, и Сережа сдал «на пятки». Он был принят в училище бесплатно. Сергей Клычков стал грамотным человеком. Сохранилась фотография начала века: молодой, очень красивый Антон Никитич с длинной окладистой бородой, похожий на бога Саваофа, в окружении домочадцев и подмастерьев из одного «куста» в шляпах-«грешневиках» и сапогах гармошкой на фоне нового дома. Рядом с ним неказистый мальчик в гимназической фуражке.

Начало творческого пути

Дебют Клычкова состоялся в 1907 году. Стихи были замечены в литературном мире. Уже в конце этого года В. В. Ве-ресаев писал И. А. Бунину о начинающем поэте: «Если най-дете стихи стоящими (мне они очень нравятся), то, мо-жет быть, посодействуете ему в их напечатании». «Стихи его (…) выпевались из сердца и покоряли живой лирич-ной сказочностью. Это были откровения, чудесно рас-крывающиеся цветы народного мифа», — вспоминал об этом периоде друг молодости, впоследствии — литерату-ровед и критик П. А. Журов.

В 1908 году Клычков поступил на историко-филологический факультет Московского университета, но занятия прервал, позднее посещал лекции в народном университете, открытом на благотворительное пожертвование Шанявского. В пятилетие перед началом первой мировой войны Клычков много ходит пешком по Руси: по Волге, по своим тверским местам, в старинный монастырь около Дмитрова, на озеро Светлояр, в тайный град Китеж. В эти путешествия-паломничества ходил он с посохом и котомкой за плечами, босиком, в пути пел духовные песни «Град пречудный на Востоке», «Я надену черную рубаху» Н. А. Клюева.

Среди лесов и потаенных мест родного края взрастал творческий талант поэта. Да и как было не воспеть хотя бедную и суровую, но родимую сторону. Какой любовью к природе, родной речке Дубне, перелеску и опушке, где притаился хитрый леший, полна каждая строка:

В нашей роще есть хоромы,
А кругом хором — туман…
Там на тропках вьются дремы
И цветет трава-дурман…

Там в лесу, на косогоре,
У крыльца и у окон.
Тихий свет — лесные зори,
Как оклады у икон…

Скучно ль, весело ль Дубравне
Жить в светлице над рекой —
К ней никто в резные ставни
В ночь не стукнется клюкой.

Стережет ее хоромы
Голубой речной туман,
И в тумане вьются дремы
И цветет трава-дурман…

Ах, в весенний срок с опушки
По утрам и вечерам
Строгий счет ведут кукушки
Буйной юности кудрям,—

В ночь выходит месяц плавать,
Метит звездами года.
Кто ж дойдет и глянет в заводь,
Юн останется всегда…

Скучно ль, весело ль Дубравне:
Все одна она, одна —
Только смотрят звезды в ставни
Да сквозь сон журчит Дубна.

<1914, 1918>

В конце 1910 года (датирован 1911 г.) в издательстве «Альциона» выходит первый сборник поэта, названный им «Песни », которые Николай Клюев назовет «хрусталь-ными песнями». Затем выходит сборник поэта «Потаенный сад » (1913). Ранняя поэзия Сергея Клычкова почти безлюдна, эмоционально приглушена. Лирический герой существует один на один с матерью-природой, глубоко опоэтизированной.

Я всё пою — ведь я певец,
Не вывожу пером строки:
Брожу в лесу, пасу овец
В тумане раннем у реки.

Прошёл по сёлам дальний слух,
И часто манят на крыльцо
И улыбаются в лицо
Мне очи зорких молодух.

Но я печаль мою таю,
И в певчем сердце тишина.
И так мне жаль печаль мою,
Не зная, кто и где она…

И, часто слушая рожок,
Мне говорят: «Пастух, пастух!»
Покрыл мне щёки смуглый пух,
И полдень брови мне ожёг.

И я пастух, и я певец
И всё гляжу из-под руки:
И песни — как стада овец
В тумане раннем у реки…

<1910-1911>

В жерновах истории: Первая мировая война, Революция

В июле 1914 года Клычков был призван на войну, служил в Финляндии в 427 Зубовском полку. Военные впечатления отразились в прозе (в автобиографическом романе «Сахарный немец », 1925). Клычков был контужен, отравлен газами, сиживал в «мокрых окопах» на берегу Двины вместе с солдатами. С первого выстрела его не покидало странное роковое чувство душевной опустошенности, бессмысленности происходящей бойни, война ворвалась в его жизнь, как вор (вор — обычный образ смерти в поэзии Клычкова).

Осенью 1915 года он попадает в Петроград, где публично выступает со своими стихами в Тенишевском училище — вместе с Н. Клюевым, С. Городецким, С. Есениным. Впоследствии с Городецким их пути разойдутся; Есенина он проводит в его последнюю поездку в Ленинград; ссыльный Клюев до последних месяцев будет получать от семьи Клычковых посылки и денежные переводы.

Ранние клычковские темы были углублены и развиты в последующих сборниках «Дубравна » (1918), «Кольцо Лад ы » (1919), «Домашние песни » (1923), «Гость чудесный » (1923), «В гостях у журавлей » (1930), в стихах которых отразились впечатления Первой мировой войны, разрушение деревни; одним из основных образов остается образ одинокого, бездомного странника. В поэзии Клычкова появились ноты отчаяния, безысходности, вызванные гибелью под натиском «машинной» цивилизации сошедшей с пути Природы старой Руси.

Революцию воин-поэт принимает восторженно, как великий пролом в народное будущее. Снимает с себя мундир младшего офицера и переходит на сторону революционных солдат. Выступает на митингах. В Крыму, куда судьба заносит Сергея Клычкова, он был дважды приговорен к расстрелу: в первый раз врангелевцами, во второй — махновцами. Повезло ему тоже дважды… «Но убийственней оказалось мирное время, — пишет современный ли-тературовед Н. Солнцева, — всю оставшуюся жизнь он был как бы под приговором, ему постоянно что-то инкриминировали».

Нарождавшаяся советская литература не оправдала ожиданий поэта. Вместо дарования свободы религиозной, духовной и творческой, Пролеткультом насаждались совсем иные принципы «пролетарской литературы». Фольклорные мотивы творчества Клычкова и Клюева, даже Горьким клеймились как «реакционные».

Крестовый поход против старых форм в послеоктябрьский период (Клычков назовет его «крестовым походом против человеческого нутра и простого здравого смысла») в литературе опол-ячился, прежде всего, на лирическую поэзию, как на «от-жившую», «буржуазную».

Клычков выступал с критическими статьями («Лысая гора », 1923; «Утверждение простоты », 1929). Имея мало возможностей издавать собственные произведения, поэт занимался переводами. Здесь он опять же обращается к народному творчеству: марийские народные песни, «Мудрец Эдыга » — восточная средневековая легенда, «Мадур Ваза победитель » — устное народное творчество вогулов; переводил произведения многих грузинских поэтов — Г. Леонидзе, Важа Пшавела и др., перевёл знаменитую поэму Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

Обращение к прозе — три главных романа

В 1925-1928 годах поэт обращается к прозе: издает один за другим три ро-мана — «Сахарный немец », «Чертухинский балакир ь» и «Князь мира », всколыхнувшие литературную общественность. Горький, которому Клычков послал «Сахарного немца» с дарственной надписью, писал автору: «Прочитал «Сахарного немца» с великим интересом. Большая затея, и начали Вы ее удачно. Первые главы волнуют… Всюду встреча-ешь отлично сделанные фразы, меткие, пахучие слова веселый и целомудренно чистый великорусский язык».

В 1926 году увидел свет второй роман «Чертухинский балакирь». Крестьянская Русь «Чертухинского балакиря» — это Русь сказочников и прибауточников, праведников и погибающих душ, Русь мечтателей и правдоискателей, отдающих делу время, но не забывающих и отвести час для потехи. У Клычкова Русь — ума палата, Русь — на все руки мастерица, Русь — хохотунья, игрунья, певунья, плясунья, статная, ладная, ненаглядная красавица Русь. Яркий мир клычковской прозы далек от молитвенной тишины потаенных скитов, которые он обходил в молодости. Происходит борьба праведного христианского начала, под видом измышленных староверских толков и мистической колдовской силы. Порой обряды и действия обеих сторон перекликаются и маскируются друг под друга, поэтому в итоге трудно определить, какая из сил одержала верх.

Три последовательно вышедшие романа в задуманной эпопее располагаются в обратном хронологическом порядке. От сборника к сборнику и от романа к роману идет волнообразное движение: запутанная картина мира мятущегося человека, испытавшего страх смерти и сладкий ужас убийства в «Сахарном немце» (убитый в этом романе Зайчиком немец — сахарный, Клычков использует здесь двойную символику: сахар греховен в старообрядческой традиции), переходит к волшебной идеальной мечте о единстве с природой в «Чертухинском балакире».

Эпическая картина жизни в дореформенной деревне («Князь мира », 1928 г.) наоборот, лишена какой-либо идеализации. Сложная ткань этого романа, где персонажи появляются и исчезают, исчезают и перерождаются, где крещение производится кнутом, а воля оказывается украденной, где зло правит всеми и оказывается заключенным в каждом: ведь черт служит батраком в крестьянском доме, — вместе с тем создает глубокий динамический образ, живую картину разлагающейся крестьянской общины. Эта картина написана мастером, знающим материал изнутри, досконально и в подробностях, которые приближают этот фантастический роман к историческому документу.

Подобно своему известному земляку М.Е. Салтыкову-Щедрину, Клычков в своей прозе («Князь мира») глубоко затрагивает тему крепостнической неволи русского мужика. Подневольный изнуренный народ суров и груб. Но в морщинах измученного старика и усталом взгляде деревенской бабы, изможденной поденщиной, Клычков видит родного, доброго русского человека: хранителя веры отцов, мистического осмыслителя жизни, творца огромного фольклорного наследия.

Идеологическая травля

Несмотря на одобрительный отзыв, Горький, недолюбливавший «крестьянских» писателей, поддерживает программу борьбы с «крестьянской опасностью». Предлагалось действовать не административными мерами, а обрушить на автора всю мощь нещадной критики. В 1927 году развернулась борьба с «есенинщиной», отразившаяся на живых друзьях мертвого поэта.

Мне сорок лет, а я живу на средства,
Что не всегда приносят мне стихи,
А ведь мои товарищи по детству —
Сапожники, торговцы, пастухи!
А я за полное обмана слово,
За слово, все ж кидающее в дрожь,
Все б начал вновь и отдал бы все снова
За светлую и радостную ложь…

В апреле 1927 года писатель подает в Госиздат заявку на собрание сочинений в пяти томах, куда предполагает включить трилогию «Сорочье царство »: «Чертухинский балакирь », «Князь мира », «Последнее время »; «Щит сердца » — книгу стихов и роман «Проданный грех ». Заявка будет отклонена.

Последняя книга стихотворений С. Клычкова «В гостях у журавлей » вышла в Москве в 1930 году, когда автор стараниями пропаганды уже носил на шее бирку «бард кулацкой деревни». Годом раньше, отвечая на анкету одного журнала, Клычков признавался, что за последние два года «почти ничего не написал: критика для меня имеет сокрушительное значение». В одном из стихотворений, которые теперь отнюдь не напоминали его прежних песен, он позволил себе мрачное пророчество:

Брови черной тучи хмуря,
Ветер бьет, как плеть…
Где же тут в такую бурю
Уцелеть!
Только чудо, только случай
В этот рев и гуд
Над пучиною зыбучей
Сберегут!

Горько усмехнется он в другом стихотворении:

За стол без соли сядешь поневоле…
И пусть слова участья дороги,
Но видно, для того у нас мозоли,
Чтобы по ним ходили сапоги!…

Эти стихи — из последнего сборника. Немало там таких горьких строк, черных дум и безысходной тоски. Критика откликнулась на выход сборника колкой рецензией, проиллюстрированной Кукрыниксами. Клычков был изображен в виде злобного, отвратительного гуся, в мятом крестьянском колпаке, традиционно-карикатурной «кулацкой» одежке и с крестом, болтающимся на шее. Эпиграмма гласила:

Не рви волос,
Не бейся лбом о стену
И не гнуси: «О РУСЬ, СВЯТАЯ РУСЬ!»
Мы «журавлям» твоим узнали цену,
КУЛАЦКИЙ ГУСЬ!

Последние слова, выделенные крупным шрифтом, звучат как приговор, как анафема поэту.

В последних стихах Сергея Клычкова чувствуется острая боль за то, что борьба против красного угла оставляет крестьянина без духовной и нравственной опоры. Революция разрушала духовную жизнь народа, предлагая вместо этого разные суррогаты (например, портрет вождя вместо иконы), и народ это ясно чувствовал. В цикле стихов 1937 года «Заклятие смерти» Клычков писал:

Сколько лет с божницы старой
Охранял наш мир и лад
Золоченою тиарой
Спаса древнего оклад!

Претворял он хлеб и воду
Жизни в светлые дары,
И заботливые годы
Тихо падали с горы…

Мирно падал падал год за годом,
Дед из кросен саван сшил
И в углу перед уходом
Все лампады потушил!

С той поры отец пьет водку,
И в избе табачный чад,
И неверная походка
Появилась у внучат…

Да и сам я часто спьяна
Тычу в угол кулаки,
Где разжились тараканы
И большие пауки!

Где за дымкой паутинной
В темном царстве стариков
Еле виден Спас старинный
И со Спасом рядом штоф.

Арест и приговор

Сергей Антонович Клычков дожил до 1937 года. Его арестовали в ночь с 31 июля на 1 августа на даче в «Лесном Городке» по Киевской железной дороге. Жене (Варваре Николаевне Горбачевой) сообщили, что муж ее осужден Военной коллегией Верховного Суда СССР на 10 лет без права переписки. Тогда еще не было понятно, что формулировка «10 лет без права переписки» означала расстрел, и родственники еще долго надеялись обрести Сергея Антоновича живым …

25 июля 1956 года Сергей Антонович Клычков был посмертно реабилитирован. Только тогда стало известно, что поэт «был необоснованно осужден 8 октября 1937 г. (…) по ложному обвинению в том, что якобы с 1929 года является членов антисоветской организации «Трудовая крестьянская партия». Клычков С.А. был приговорен к расстрелу. В 90-е годы появились свидетельства, позволяющие предположить, что Сергей Клычков был расстрелян следователем во время допроса 8 октября.

Честное имя писателя было восстановлено, но массового переиздания сборников стихов не случилось до 1985 года, а в 1988 году в серии «Советский писатель» вышел увесистый том прозы. В последующие годы его книги выходили маленькими тиражами, к сожалению, современных новых изданий в продаже не обретается.

Дом-музей Клычкова в опасности!

На Талдомской земле в деревне Дубровки, на родине поэта, скудными силами музейных работников сохраняется от разрушения дом-музей Сергея Клычкова, открытый в 1991 г. После реставрации и обновления экспозиции в 2001 году музей проработал недолго. Из-за заболачивания местности и проседания фундамента зданию требуется дорогостоящая реставрация. Сохранность экспозиции в здании в таких условиях невозможна, поэтому с 2008 г. музей официально закрыт. Основная часть экспозиции была перенесена в закрома Талдомского историко-литературного музея. В доме же поэта экспонаты частично заменены репродукциями и имитациями.

Музей помнит славные времена: всего 6-7 лет назад в нем проводились литературные чтения, посвященные творчеству С.А Клычкова, на территории усадьбы был размещен Музей Журавля и проходил фестиваль «Журавлиная родина». Музейные работники и сейчас не покидают здания, по запросу в Талдомском историко-литературном музее они готовы провести экскурсии по усадьбе, рассказать о жизни и творчестве С.А. Клычкова, ознакомить с остатками экспозиции.

Сколько сил было потрачено работниками музея, литературоведами, местными энтузиастами на то, чтобы вернуть из небытия имя поэта мирового значения, прозаика, переводчика, публициста Сергея Антоновича Клычкова. Деятели культуры безрезультатно взывают как к государственным инстанциям, так и к меценатам с просьбой о содействии в восстановлении здания. Пока ситуация не изменилась к лучшему, но сохраняется надежда, что родовое гнездо поэта не постигнет такая же горькая судьба, как и самого Сергея Антоновича.

Текст написан совместно с Ольгой Константиновной Луневой.

Видеоматериалы, посвящённые творческому наследию С.А. Клычкова, можно посмотреть по ссылке .

Статья основана на материалах:

1. С.А. Клычкова «Мадур-Ваза победитель», 2000, Москва, статья-послесловие В. Морозова «Истинно прекрасный народный поэт».
2. Материалы и фото с сайта , посвященного С.А. Клычкову
3. Георгия Клычкова. Медвяный источник
4. Евгения Евтушенко «Божий человек»

Клычков Сергей Антонович (деревенское прозвище семьи Лешенков; 1 (13) июля 1889, Дубровки, Тверская губерния — 8 октября 1937, Москва) — русский поэт, прозаик и переводчик.

Родился в старообрядческой семье. Отец был сапожником. Участвовал в революции 1905 года, в 1906 году написал ряд стихов на революционные темы. Первые его поэтические опыты были одобрены С. А. Городецким. В 1908-м с помощью М. И. Чайковского выехал в Италию, где познакомился с Максимом Горьким. Поступив на историко-филологический факультет Московского университета, Клычков подружился сЕсениным. Учась в университете перевелся на юридический факультет, но не закончил его, будучи исключен в 1913 году. Стихи ранних поэтических сборников Клычкова: «Песни: Печаль-Радость. Лада. Бова» (1911), «Потаённый сад» (1913), во многом созвучны со стихами поэтов «новокрестьянского» направления —Есенина, Клюева, Ганина, Орешина и др.

С началом Первой мировой войны Клычков был призван в армию, дослужился до прапорщика. В 1918, в первую годовщину Октябрьской революции на открытии мраморной доски, в присутствии Ленина исполнялась кантата, посвященная «павшим в борьбе за мир и братство народов», авторами которой былиС. Есенин, М. Герасимов, С. Клычков.

В 1919 Клычков с молодой женой уехал в Крым, где чудом избежал расстрела (сначала махновцами, затем белогвардейцами). В 1921 вернулся в Москву, работал в журнале «Красная новь» и издательстве «Круг». После выпуска поэтических сборников «Дубравна» (1918), «Домашние песни», «Гость чудесный» (оба 1923), «В гостях у журавлей» (1930), разрабатывающих прежние темы и образы, сгущенные и обостренные переживаниями военных лет, зрелищем разрушаемой деревни, одухотворенные присутствием одинокого, бездомного странника - лирического «Я» поэта, Клычков обращается к прозе. Из задуманной серии в девяти романах опубликованы были три «Сахарный немец» (1925; 2-е изд. 1929; в 1932 вышел под названием «Последний Лель»), «Чертухинский балакирь» (1926), «Князь мира» (1928; журнальное название «Темный корень», 1927).

Выступал Клычков и с критическими статьями «Лысая гора» (1923), «Утверждение простоты» (1929). В 1930-е годы Клычков активно занимался переводами и литературной обработкой эпоса народов СССР (вогульские сказания, марийские народные песни, киргизский эпос Манас, грузинская классика - поэма «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели, произведения Г. Леонидзе, А. Церетели, Важа Пшавела и др.)

В 1937 Сергей Клычков был арестован по ложному обвинению в принадлежности к антисоветской организации «Трудовая крестьянская партия», 8 октября 1937 года приговорён к смертной казни и в тот же день расстрелян.

В 1956 году реабилитирован. В справке о реабилитации указана ложная дата смерти — 21 января 1940 года, перешедшая в некоторые издания.

Возможно, его прах в братской могиле на Донском кладбище в Москве.

Сочинения

• Песни, 1911
• Потаенный сад. Стихи, 1913, 2-е изд. — М.,1918
• Дубрава. Стихи, 1918
• Гость чудесный. Стихи, 1923
• Домашние пес-ни. Стихи, М. 1923
• Сахарный немец, М.1925
• Чертухинский балакирь, М.1926
• Последний Лель, 1927
• Та-лисман. Стихи, Л.1927
• Князь мира, 1928
• В гостях у журавлей. Сти-хи, 1930
• Сараспан. Обработки фольклора и переводы, 1936

Сергей Антонович Клычков. Биография

Поэт, прозаик, переводчик.

Родился в старообрядческой крестьянской семье, занимавшейся кустарным башмачным промыслом. Истоки своего творчества связывает с одаренностью родителей: «...языком обязан лесной бабке Авдотье, речистой матке Фекле Алексеевне и нередко мудрому в своих косноязычных построениях отцу моему Антону Никитичу...» (Автобиография // Клычков С. Серый барин. Харьков, 1927), а также с «лесной» природой, где протекало детство. Символично, что Клычков и родился в лесу (молодая мать, не уяснив по неопытности сроков, отправилась в день родов с лукошком в лес за малиной...). Как «дитя природы», Клычков был игралищем чудесных, роковых сил: его понимали животные, не кусали пчелы, постоянно выручал счастливый случай; рожденный под предрасполагающим к лунатизму созвездием Рака, он и впрямь был подвержен в детстве этому загадочному недугу, как в значительной мере подвержена ему и лирика Клычкова. Отличался Клычков и выразительной внешностью - стройный, высокий, с крупными чертами цыганского лица, он производил неотразимое впечатление на женщин. А.Ахматова высказывалась о нем как о «своеобразном поэте. И ослепительной красоты человеке» (Глекин Г. Что мне дано было... // РО РНБ. Неизданные воспоминания об А.Ахматовой). Др. современник о молодом Клычкове позже писал: «Яркой внешностью и щедрой душевностью Сергей привлекал к себе и чаровал. Он был тогда светел и радостен. Он был единственным в своем роде» (П.Журов). Проучившись в талдомской земской школе, Клычков поступает в 1900 в московское реальное училище И.И.Фидлера, где учится до 1906.

Стихи («больше про домовых и про леших» - Автобиография) начинает писать еще в сельской школе; первые публикации - в журнале Московского университета «На распутье» - посвящены революции («Мужик поднялся», «Гимн свободе» и др.). Клычков и сам в 1905 был участником боевой дружины, выступавшей на Арбате.

В 1907 публикуется в альманахе «Сполохи», «Белый камень», «Вестник общества "Самообразование"» (стихи и проза).

В 1908 при содействии М.И.Чайковского (брата композитора) уезжает ненадолго в Италию, где на Капри встречается с М.Горьким и А.Луначарским. Осенью того же года поступает на историко-филологический факультет Московского университета, окончить который, однако, не удается как по причине материальной необеспеченности, так и из-за творческой одержимости, которая отвлекала начинающего поэта от систематических занятий.

В конце 1910-х (с указанием - 1911) выходит первый сборник Клычкова «Песни» (М., изд-во «Альциона»), на который откликаются Н.Гумилев, В.Брюсов, М.Волошин, С.Городецкий.

В 1911 в московском альманахе «Антология» печатаются еще 7 его новых произведений. К этому времени он уже знаком с И.Буниным (высоко оценившим его стихи), С.Соловьевым, сводит дружбу с Б.Садовским, Л.Столицей, С.Городецким, посещает символистский кружок Эллиса у скульптора К.Крахта.

В авг. 1913 выходит вторая книга лирики Клычкова «Потаенный сад», дающая в совокупности с первой основательный повод говорить об оригинальности его стихов. Поэзия Клычкова проникнута ощущением глубокой гармонии между человеком и природой, еще не нарушенной катаклизмами трагического и жестокого XX в. Именно это и отмечалось прежде всего в критических отзывах: «Клычков - прелестный и нежный поэт. У него безупречная рифма, певучая легкость стиха, непринужденная песенность размеров... Все это молодо, свежо, радостно и так странно на фоне наших серых дней» (Полонский Вяч. С.Клычков. «Потаенный сад» [рец.] // Новая жизнь. 1913. №12); «Здоровым ароматом деревенской шири и черноземных полей веет от простых и ясных строк Сергея Клычксва» (Смельский В. С.Клычков. «Потаенный сад» (рец.) // День. 1913. 23 сент.). Этот же рецензент писал, что не только понимание природы, «но почти стихийное, первобытное слияние с ней» обнаруживает здесь поэт. Стихи Клычкова печатаются в журнале «Современный мир», «Северные записки», «Новое вино», «Ежемесячный журнал», «Заветы», «Наша заря».

В июле 1914 (с началом общей мобилизации на войну с Германией) Клычков призывается в армию и направляется сначала в Гельсингфорс (Хельсинки), а затем, по окончании там школы прапорщиков,- в действующую армию. Как поэт Клычков отзывается на войну в основном лишь «пустыней души», лирическим безмолвием. Материалом для его творчества она станет позже - в прозе. Заочно он уже знаком с Клюевым и Есениным и составляет вместе с ними ядро новокрестьянской поэзии; 25 окт. 1915 его стихи за отсутствием автора читает С.Городецкий на вечере литературной группы «Краса» (Петроград).

Революцию 1917 встречает в Петрограде вместе с другими поэтами «крестьянской купницы», с которыми его отныне будет связывать большая личная дружба и общая трагическая судьба. Вместе с ними он печатается здесь в эсеровской газете «Дело народа».

Переехав в 1918 в Москву, он поступает на службу в канцелярию московского Пролеткульта, занимающего особняк Морозовых на Воздвиженке, где находится угол и для него самого и куда к нему подселяется приехавший из Петрограда Есенин. В том же году вместе с С.Есениным, А.Белым, П.Орешиным он создает книгоиздательство «Московская трудовая артель художников слово» (МТАХС), в котором выходят четыре сборников его стихов: «Потаенный сад» (переизд.), «Бова», «Дубравна» (1918, выходил еще раз в 1919), «Кольцо Лады» (1919). А. Воронский советовал в те годы современнику послушать стихи Клычкова, дабы почувствовать, «как говорит Русь шестнадцатого века» (Зелинский К. На рубеже двух эпох. М., 1962. С.182). Стихи Клычкова этого периода отличаются богатством элементов календарно-обрядовой и игровой поэзии языческого прошлого. Поворотной книгой Клычкова становится вобравший в себя стихи середины 1910-х сб. «Дубравна». Здесь поэт прощался с очарованным миром крестьянской жизни перед вторжением в него урбанизации («Над полем туманит, туманит...», 1914). Задолго до Есенина в этих стихах зазвучал мотив панихиды по русской деревне: «Слушай, сердце, по вечеру слушай / Похоронную песню берез!..» («Лес шумит и шумит, опадая...», 1914). Есенин в своем трактате «Ключи Марии» (1918) назвал Клычкова «истинно прекрасным народным поэтом». Говоря о некоем глобальном прощании человека и всего живущего на земле со своим исконным местом обитания, Есенин использовал «прощальные» образы сборника «Дубравна».

В 1922 Клычков становится секретарем отдела прозы в руководимом А.Воронским журнала «Красная новь».

1923 - новая книга лирики «Домашние песни». Если в предшествующих произведениях Клычков представал утонченно-отрешенным от житейской обыденности, поэтом грезы, то в «Домашних песнях» выступает крепким деревенским парнем. На смену романам с русалками и Ладами в его лирику входит настоящая земная любовь со всеми перипетиями своих радостей и горестей. Спасительная гармония с природой, в которой поэт пребывал прежде, становится теперь, наоборот, лишь мечтой, надеждой на прибежище от жизненной суеты («Надела платье белое из шелка...», 1922). Отошедшей в мир этой же грезы оказывается уже и сама Русь («Улюсь», 1922).

В эти годы Клычков напряженно размышляет о смысле происходящего в России, связывая это с вечными вопросами бытия: жизни, смерти, искусства. Сохранилась, в частности, его записка к А.Белому с набросанными на ней мучившими поэта вопросами: «Что важнее сейчас, жизнь или искусство? Что гибнет сейчас, жизнь (старая, новая или даже, может быть (уже заранее), будущая), или искусство (то же)?.. Что нужно спасать, себя, декрет или искусство?» (ЦГАЛИ. Ф. 53). В «Домашних песнях», как и в последующих книгах поэта, результат подобных размышлений оказывался пессимистическим: «Как на покойницу убор, / Легла на землю тень от плахи» («Среди людей мне страшно жить...», 1922). Печальные раздумья углубляются в следующей книге поэта «Талисман» (1927), частью состоящей из стихов прежних книг, а частью - новых. С усилением реалистического взгляда поэта на окружающее усиливается здесь и мотив конфликтного состояния мира (оскудение природы и души человека, экологическая угроза).

В 1930 выходит последняя лирическая книга Клычкова «В гостях у журавлей». Всему сложному, противоречивому и зыбкому, что существует в жизни, Клычков противопоставляет великую правду природы («Мы отошли с путей природы...», 1926).

В 1930-е Клычковым был создан (уже не для печати, а только «в стол») наиболее трагический цикл - «Заклятие смерти». Он был посвящен судьбе русского крестьянства и общему уделу человеческого существования. Цикл «Заклятие смерти», как и другие стихи Клычкова 1930-х, в частности любовная лирика («Не знаю, друг, с тоски ли, с лени...», «Как не любить румянец свежий...», 1931), представляют собой вершину его философской поэзии. Клычков является наследником поэзии Е.Баратынского, Ф.Тютчева, А.Фета.

В середине 1920-х Клычков создает романы «Сахарный немец» (1925), «Чертухинский балакирь» (1926) и «Князь мира» (1928) - как части задуманного пятикнижия о «животе и смерти» русского народа. Они приносят автору большую известность и авторитет первоклассного мастера сказовой прозы, идущей по линии Гоголя, Лескова, Мельникова-Печерского. Однако именно они в значительно большей степени, нежели лирика, становятся поводом (несмотря на положительные отзывы о них А.Воронского, В.Полонского, А.Луначарского и в известной мере М.Горького) для травли Клычкова со стороны рапповской критики как «классового врага». В вульгарных статьях «Россияне» (1928), «Певцы кулацкой деревни» (1930) и в книге «Кулацкая художественная литература» (1930) сотрудник Коммунистической академии О.Бескин составляет даже особый «спецификум классового лица С.Клычкова», по которому его творчество определялось «как диверсия реакционной (идеалистической, националистической, кулацкой и проч.) идеологии в мировоззрение современника - строителя социализма». В этих статьях, по словам самого писателя, ему вполне уже определялась роль «литературного смертника». Тщетными оказываются попытки Клычкова защитить себя в двух опубликованных в «Литературных газетах» статьях - «О зайце, зажигающем спички» (1929) и «Свирепый недуг» (1930).

Клычков Сергей Антонович

Клычков (настоящая фамилия – Лешенков) Сергей Антонович (1889 – 1940), поэт , прозаик.

Родился 1 июля (13 н. с.) в деревне Дубровке Тверской губернии в семье сапожника. Учился в сельской школе, тогда уже “пописывал стишки”. Позднее прошел курс обучения в Москве в училище И. И.Фидлера. В 1906 – 08 начинает публиковать свои стихи (“Мужик поднялся”, “Вихрь”, “Гимн свободе” были опубликованы в альманахе “На распутье” в 1906.

В 1908 поступил на историко-филологический факультет Московского университета, учился вместе с С. Соловьевым, оказавшим определенное влияние на Клычкова. В этом же году был в Италии, где познакомился с М. Горьким и А. Луначарским.

В 1911 в Москве вышел первый сборник стихотворений Клычкова “Песни” имевший большой успех у читателей, критиков, а главное, у мастеров поэтического цеха. О поэзии Клычкова писали Н. , В. Брюсов, М. Волошин. В одном из его писем этого времени есть такие слова: “Я знаю теперь, что у меня талант… Только в этом для меня соль и значение моей беспутной жизни!”

В 1913 выходит второй сборник “Потаенный сад”, встреченный так же восторженно, как и первый. Тогда же он познакомился с С’.Есениным, дружба с которым продолжалась многие годы. Впоследствии они были соавторами нескольких произведений – “Кантаты”, киносценария “Зовущие зори” и т. д.

Первая мировая меняет жизнь Клычкова. Он призван в армию, служит на Балтике, затем в школе прапорщиков в Финляндии. В гражданскую войну поэт дважды приговаривался к расстрелу: один раз махновцами, другой раз белыми. Случайно Клычков остался жив.

Революцию встретил с восторгом (“Как не петь и не молиться…”). В 1918 выходит поэтический сборник “Дубравна”, в 1919 – “Кольцо Лады”, в 1923 – “Гость чудесный”. Все эти и последующие сборники стихов говорят о плодотворности избранного им фольклорно-романтического направления.

В 1920-е годы обращается к прозе – романы “Сахарный немец” (1925); “Чертухинский балакирь” (1926); “Последний Лель” (1927); “Серый барин”(1927); “Князь мира” (1928); последний свой роман он написал в соавторстве с В. Поповым – “Зажиток” был напечатан в 1934.

После гибели С. Есенина активизировалась кампания нападок на крестьянских поэтов, она не миновала и Клычкова. Своей статьей в защиту поэзии “крестьянкой купницы” (“О зайце, зажигающем спички”) он навлек на себя особое негодование борцов с “кулацкой литературой”. В 1930 вышла его последняя книжка стихов “В гостях у журавлей”, злобно встреченная критикой.

Клычков вынужден был заняться переводами. В 30-е годы выходят его переложения эпических произведений народов СССР. В сборник избранных переводов Клычкова “Сараспан” вошли марийские народные песни, произведения Г. Леонидзе, В. Пшавелы, А. Церетели и др.

В июле 1937 Клычков был арестован и вскоре (в октябре того же года) расстрелян. Посмертно реабилитирован.

Краткая биография из книги: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Клычков Сергей Антонович (наст. фамилия или деревенское прозвище Лешенков) (1889-1937, по др. данным 1940), русский поэт, прозаик, переводчик. Родился 1 (13) июля, по др. данным 24 июня (6 июля) 1889 в д.Дубровки Тверской губ. Сын сапожника; учился в школе г.Талдома, затем в реальном училище И.И.Фидлера в Москве, где в 1905 участвовал в декабрьском восстании. Выступил с революционными стихами (Мужик поднялся, Вихрь, Гимн свободы, все 1906) и социально-обличительной прозой (Бездомные, 1907). В 1908, благодаря материальной поддержке М.И.Чайковского, брата композитора, посетил Италию, где познакомился с М.Горьким. С осени 1908 учился в Московского университете (на естественном, затем историко-филологическом и юридическом факультетах; исключен в 1913).

С первых поэтических сборников Песни: Печаль-радость. Лада. Бова (1911) и Потаенный сад (1913) Клычков заявил о себе как о поэте новокрестьянского направления, созвучном поэтическим индивидуальностям Н.А.Клюева, С.А.Есенина, П.В.Орешина и др. «сопесенников крестьянской купницы».

Любовь - неразумный ребёнок -
За нею ухаживать надо
И лет до восьми от пелёнок
Оставить нельзя без пригляда.

Клычков Сергей Антонович

Возрождая в отечественной лирике 20 в. жанр народной песни, развивая мотивы русского предания и сказки, Клычков переосмыслял их в романтическо-символистском плане - с опорой на творческий опыт А.А.Блока, С.М.Городецкого, на грустно-светлое восприятие русского языческого колдовского мира А.Н.Островским, «подпольное» мировидение Ф.К.Сологуба, передавая при этом свое особенное ощущение «очарованного сна», ностальгической созерцательности («Я ищу в забытьи, / Чего нету на свете / И чего никогда не найти...»), пребывания в фантазийно-волшебном, полумистическом мире русского народного художественно-мифологического мышления.

Именно в этот мир, где обитали Лель и Лада, Садко и Бова, Дубравна и Месяц медовый, где развертывается картина созидательного единства человеческих и природных сил, где на грани яви и сна Клычков, в духе раннего В.Я.Брюсова, ловил «трепетное, светлое сплетенье / Незримых и неуловимых рук», поэт бежал от холода, злобы, прагматизма и суеты городского быта. Автор был замечен, ряд его стихотворений (Детство, Ранняя весна, Пастух, Рыбачка и др.) помещены в известную Антологию издательства «Мусагет».

С началом Первой мировой войны был призван в армию, в 1919 с молодой женой уехал в Крым, где чудом избежал расстрела (сначала махновцами, затем белогвардейцами). В 1921 вернулся в Москву, работал в журнале «Красная новь» и издательстве «Круг». После выпуска поэтических сборников Дубравна (1918), Домашние песни, Гость чудесный (оба 1923), В гостях у журавлей (1930), разрабатывающих прежние темы и образы, сгущенные и обостренные переживаниями военных лет, зрелищем разрушаемой деревни, одухотворенные присутствием утонченного и отрешенного одинокого странника - лирического «Я» поэта, Клычков обращается к прозе. Из задуманной серии в девяти романах опубликованы Сахарный немец (1925; 2-е изд. 1929; в 1932 вышел под назв. Последний Лель), Чертухинский балакирь (1926), Князь мира (1928; журнальное назв. Темный корень, 1927).

Продолжающее гоголевскую традицию совмещение реального и фантастического планов позволяет Клычкову в присущей ему сказовой манере сочной, самоцветной народной речью гротескно-сатирически изобразить события глубоко чуждой ему войны (Сахарный немец, где полный юмора и печали рассказ ведется от имени человека из народа), в сплаве различных мифопоэтических традиций передать легенды и предания отеческой деревни (Чертухинский балакирь, где действуют, наряду с жителями села Чертухино, лешие, домовые и водяные, где сплетены размышления о христианском начале и языческих корнях, крепости и «природности» русского мужика, перекликающиеся с давними замыслами Клычкова пересказать песни о русских богатырях: о Микуле - «земле, весенней пахоте», Алеше - «диком, осеннем поле и беспричинной тайной сладости-печали», о Чуриле-«солнышке»), а также с помощью архетипического сказочного сюжета «обмена» обликом старика и молодого солдата показать зло корысти и бессердечия, разъедающее русскую крестьянскую общину со второй половины 19 в. - времени отмирания крепостного права (Князь тьмы, под этим назв. Темный корень вышел в издательтве «Круг»).

Мотив «бесовства», насыщающий как поэзию, так и прозу Клычкова, порождает в его творчестве ноты безысходности и отчаяния (стихотворения Ко мне мертвец приходит..., Не мечтай о светлом чуде..., Я сплю тяжелым жутким сном), пессимистическое предчувствие горестей, ожидающих Русь, сошедшую «с путей природы», обрекшую на уничтожение патриархальный мужицкий уклад и поэтому исчезающую, подобно легендарному и невозвратимому Китеж-граду, острое неприятие «машинной» цивилизации. Одним из проявлений «дьявольщины» Клычков считал и формализм в искусстве (статьи Утверждение простоты, 1929; Лысая гора, опубл. в 1923 в журнале «Красная новь», где Клычков сравнивал современное ему формалистическое экспериментаторство с шабашом на Лысой горе).