Мастер и маргарита исследования. Роман М

«Символ», № 23/1990, стр. 265-278.
К. Гаврюшин

ЛИТОСТРОТОН, ИЛИ МАСТЕР БЕЗ МАРГАРИТЫ

Пилат убо... изведе вон Иисуса и
седе на судищи, месте глаголе-
мем Литостротон, еврейскы же
Гаввафа.

Евангелие от Иоанна, гл. 19, ст. 13

В лъто от сотворения мира 7439-е.

Мрачной и гулкой ночью, которая потрясла прилегающие к Волхонке кварталы лавиной взрывов, из окна одного из московских особняков можно было наблюдать совершенно невероятную картину. За письменным столом, слегка втянув голову в плечи, сидел мужчина средних лет, а против него в широком кресле развалился громадных размеров черный кот с гаванской сигарой в зубах. Клубы табачного дыма и исписанные листы бумаги свидетельствовали о том, что здесь шла напряженная работа.

Внезапный грохот и дребезжание стекол прервали мысль писавшего, и он с выражением испуга на лице обратился с вопросом к Коту.

Неужели... неужели они... все-таки посмели?

Вяло зевнув, Кот почему-то взглянул на наручные часы и равнодушно ответствовал:

Конечно, посмели... жалкие подражатели... Воюют с камнями - и ничего не построят.

Тут Кот изобразил подобие улыбки и, встав с кресла, ободряюще похлопал собеседника по плечу. Что он сказал при этом, мы сообщим читателю позднее, после необходимых предварительных разъяснений.

За спорами об источниках, мотивах и аллюзиях романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» незаметно оказались отодвинутыми на второй план вопросы о нравственном идеале произведения и образах, в которых он воплощен. Уже то обстоятельство, что главным героем - почти всерьез - предлагают считать страдающего лунатизмом профессора Ивана Николаевича Понырева, достаточно свидетельствует о крайней неразработанности темы.

Сколько бы ни выделялось планов в романе и как бы они ни именовались, бесспорно, что автор стремился показать отражение вечных, надвременых образов и отношений на зыбкой поверхности исторического бытия. С этой точки зрения внимание наше в первую очередь останавливают Иешуа-Иисус и Воланд-Сатана.

Образ Иисуса Христа как идеал нравственного совершенства неизменно привлекал и писателей, и художников. Одни из них придерживались традиционной, канонической его трактовки, основанной на четырех Евангелиях и Апостольских Посланиях, другие тяготели к апокрифическим или попросту еретическим сюжетам. Как известно, М. Булгаков пошел по второму пути. Был ли сделанный писателем выбор просто литературным приемом, или он необходимым образом связан с его мировоззрением и основным замыслом романа?

Важно убедиться, что обращение М. Булгакова к апокрифу обусловлено сознательным и резким неприятием канонической новозаветной традиции. Об апостоле и евангелисте Матфее, чтимом всеми христианами в лике святых, читатель романа получает первое представление со слов самого Иешуа Га-Ноцри: «...ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал». Выходит, сам Иисус отвергает достоверность свидетельств «Евангелия от Матфея». Нелишне заметить, что и в этом отношении он проявляет поразительное единство взглядов с Воландом-Сатаной: «...уж кто-кто, - обращается Воланд к Берлиозу, - а вы-то должны знать, что ровно ничего из того, что написано в Евангелиях, не происходило на самом деле никогда...»

Левий Матвей, производящий отталкивающее впечатление своей неуравновешенностью и умственной ограниченностью, сначала стремится убить Иешуа-Иисуса, чтобы избавить его от мучений; потом вместо Иосифа Аримафейского и без предварительного согласия властей снимает тело Иисуса с креста; после этого он одержим идеей убить предателя Иуду, но его опережают слуги Понтия Пилата...

Важно не только то, что есть в романе о Понтии Пилате, но и то, что обойдено в нем молчанием в сравнении с евангельским повествованием. В нем есть суд, казнь и погребение Иешуа-Иисуса, но нет его воскресения. Нет в романе и девы Марии - Богородицы. Своего происхождения Га-Ноцри не знает: «...я не помню моих родителей. Мне говорили, что мой отец был сириец...» Стало быть, Иисус вовсе даже не из богоизбранного племени, и напрасно апостол Матфей скрупулезно перечисляет все колена родства «сына Давидова, сына Авраамля».

Земная безродность Иешуа-Иисуса логически связана с небесной. В романе есть «бог», но нет Бога-Отца и Бога-Сына. Иешуа - не Единородный Сын Божий, он... Кто же он?

На первый взгляд, в своей трактовке образа Иисуса М. Булгаков близок Льву Толстому («Соединение и перевод четырех Евангелий», «Исследование догматического богословия»). Однако Иешуа Га-Ноцри - все же не простой человек, учитель праведности, ибо Воланд-Сатана мыслит себя с ним в «космической иерархии» примерно на равных. Сопоставимы они и в глазах автора романа, заставляющего в финале Левия Матвея явиться посланцем от Иешуа-Иисуса к Воланду и просить последнего наградить Мастера покоем.

Примечательно, что к этой идее равенства Иешуа и Воланда М. Булгаков шел постепенно, в глубоких раздумьях. Ранняя, третья редакция романа фиксирует такое отношение героев, при котором Иешуа приказывает Воланду.

Таким образом, направление творческой эволюции М. Булгакова очевидно.

Однако достигнутое в итоге равенство это -- только формально-умозрительное. С точки зрения художественной выразительности и силы Иешуа, бесспорно, уступает Воланду. По мере развертывания повествования лик его бледнеет, расплывается и отходит на второй план. И вполне закономерно, что к Иешуа-Иисусу в конечном счете не приходят земные герои книги - Мастер и Маргарита; лишь в смутных полнолунных грезах (да к тому же с «обезображенным лицом») предстает он перед Иваном Николаевичем Поныревым (невольно вспоминаются «Люди лунного света» В. В. Розанова). На всем двухтысячелетием пространстве исторического бытия - насколько оно затрагивается событиями романа - образ Иешуа попросту незаметен.

Зато всеприсустствие Воланда-Сатаны подчеркнуто со всей неоспоримостью - он был и в саду при разговоре Пилата с Каиафой, он беседовал с Иммануилом Кантом, его свита хранит воспоминания о средневековых подвигах... А Иешуа-Иисус имеет только одного, совершенно непонятливого ученика, у него нет апостолов, которые благовестили бы о его Воскресении - потому что не было и Воскресения (а может быть и казни? - «Ну, конечно, не было», - отвечает «хриплым голосом» спутник (сам Иешуа} в видении Ивана Понырева), нет Церкви, которая хранила бы предание и действовала в истории его именем...

При столь слабых силах трудно предполагать возможность реального противоборства Иешуа-Иисуса с Воландом-Сатаной. Но, как не раз уже отмечалось, этого противоборства нет и в помине! Иешуа и Воланд одинаково относятся к каноническим Евангелиям, совершенно единомысленны в уготовлении вечного приюта Мастеру и Маргарите. В романе о Понтии Пилате Сатана не искушает Га-Ноцри, а последний не изгоняет бесов и вообще ничем явно не ущемляет Князя Тьмы.

Больше того, Воланд-Сатана вразумляет и наказует явных безбожников, его подручные заставляют платить по счетам плутов, обманщиков и прочих негодяев... Единственная перебранка посланника Иешуа Левия Матвея с Сатаной выставляет «апостола» в весьма невыгодном свете. И может быть, основной смысл этого эпизода - показать, что по причине своей ограниченности Левий Матвей просто не посвящен в глубинное единство и таинственную связь Иешуа-Иисуса и Воланда-Сатаны.

«Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?» - вопрошает Воланд безответного Левия. А в эпиграфе к роману Мефистофель сообщает Фаусту: «Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Предположением о том, что автор романа находился под влиянием учения Августина, эти мотивы полностью объяснены быть не могут...

Итак, для прояснения нравственного идеала романа противопоставление Иешуа-Иисуса и Воланда-Сатаны ничего не дает. Очевидно, М. Булгаков увлечен каким-то теософическим «экуменизмом».

Известны же учения, согласно которым Иисус был одним из «эонов», чтимым наряду с «ангелом света» - Денницей, Люцифером (то есть «Светоносным»).

Если Левий Матвей не понимал своего учителя, то Воланд-Сатана вполне понимает Иешуа, может быть даже ему сочувствует, но не верит в возможность твердого обращения людских сердец к добру. Хотя Воланд и его свита не слишком симпатичны по внешности, на протяжении романа они не раз творят «пра-ведный суд» и даже «добро». Всей логикой романа читатель подводится к мысли не судить о героях по их обличью - и как подтверждение правильности невольно возникающих догадок выглядит заключительная сцена «преображения» нечистой силы: исчезли безобразный клык и кривоглазие Азазелло, фиолетовым рыцарем стал Коровьев-Фагот, худеньким юношей, демоном-пажом - кот Бегемот. «И, наконец, Воланд летел тоже в своем настоящем обличье». Каком? Об этом не сказано ни слова. Но, судя по метаморфозам свиты, подлинный лик Воланда-Сатаны не должен вызывать отвращения...

Бесспорно, таким образом, что не только Иисус, но и Сатана представлены в романе отнюдь не в новозаветной трактовке. Вполне понятны поэтому попытки связать образ Воланда с ветхозаветным Сатаной, искушающим праведного Иова с согласия самого Господа (А. К. Райт).

Иудаистические и каббалистические мотивы в романе вообще достаточно заметны. Это, к примеру, почти с первых же страниц, астрологическая тема («Меркурий во втором доме» и т. п.) или же самоцветный бассейн с кровью, в котором омывают Маргариту перед балом у Сатаны. Как тут, опять же, не вспомнить юдофильские воздыхания В. В. Розанова по поводу миквы...

Тема крови носит в романе оккультно-сакральный характер. «Вопросы крови - самые сложные вопросы в мире!» - возглашает Коровьев, сопровождая Маргариту в комнату Воланда и попутно намекая на ее королевское происхождение. Последнее оказывается чрезвычайно важным для всего сатанинского бала, насыщенного литургической символикой.

«Литургические» мотивы романа, обнаженные в сценах бала у Сатаны, до сих пор внятно не прочитаны, и этот оставленный критикой пробел скрывает многие существенные сюжетные и смысловые связи. Дело в том, что темой крови начинается (омовение в бассейне) и завершается (приобщение из чаши) описание сатанинской литургии, которая представляет собой зеркальное переосмысление литургии христианской. Современному читателю необходимо напомнить основное содержание и внешние особенности этого священнодействия.

В таинстве евхаристии, совершающемся во время литургии, происходит «пресуществление», то есть изменение, «существа» хлеба и вина в тело и кровь Христовы, которых с благоговением приобщаются верующие. Священнодействия литургии основаны на символическом воспроизведении искупительной жертвы, которая была принесена Христом в его крестных страданиях за грехи всего рода человеческого. Разрезая острым ножом («копием») на проскомидии большую просфору, знаменующую Христа, священник произносит слова: «Жрется Агнец Божий, вземляй грех мира, за мирский живот и спасение». В отличие от ветхозаветных и языческих жертвоприношений - это подчеркнуто бескровная жертва.

Помимо хлеба и вина, острого ножа (копия) и чаши (потира) к необходимым вещным реалиям литургии относятся, в частности, престол с семисвечником и жертвенник. С ними мы как раз и встречаемся на квартире у Воланда-Сатаны. Дубовый, на резных ножках стол («престол») стоял прямо перед кроватью хозяина, а в семисвечнике (!) горели восковые (как и положено по церковному уставу) свечи. Второй стол «с какой-то золотой чашей» (потиром) и также с канделябром стоял в отдалении - прозрачный намек на жертвенник, располагающийся в алтаре в северо-восточной части, в нескольких шагах от престола. Запах серы и смолы, за-меченный Маргаритой, - прямое следствие каждение «чертовым ладаном». Воланд возлежал за столом (престолом) - то есть на так называемом «горнем месте», где располагается кафедра архиерея, символически изображающего собой самого Господа в определенные моменты богослужения...

Поскольку в сатанинской литургии должны быть контрастные отличия от христианской, они первоначально подчеркиваются одеждой дьявола - длинной ночной рубашкой, грязной и заплатанной на левом плече. Это - противопоставление архиерейскому одеянию с застегиваемым на левом плече и с него спускающимся омофором. Другой мотив профанации святыни - отношение к престолу: на нем идет игра в шахматы...

Но главные мотивы литургического действа - жертвоприношение, пресуществление, причащение. Заметим сразу, что в романе крестная смерть Иешуа-Иисуса отнюдь не рассматривается как искупительная жертва - и уже потому она не может быть прообразом совершающейся здесь литургии. Все тот же мотив инверсии подводит к мысли, что если в христианской литургии таинственную основу образует добровольное самопожертвование Богочеловека, то в сатанинской - насильственное убийство; если в христианской к пресуществлению предлагаются особенно тщательно отобранные чистые вещества - хлеб и вино, то в сатанинской «предложение» должно быть нечистым; если в христианской литургии вино превращается в кровь (Бога), то в сатанинской - кровь (предателей) в вино...

Новоявленный «Иуда» - барон Майгель - послужил той жертвой, кровь которой оказалась в литургической чаше Воланда. Хозяин бала мгновенно преображается («исчезла заплатанная рубаха и стоптанные туфли. Воланд оказался в какой-то черной хламиде со стальной шпагой на бедре»), и кровь «пресущест-вляется» в вино, которого причастилась Маргарита...

Конечно, если христиане приобщаются крови своего Бога, почему бы сатане не пить кровь самых тяжких грешников? Но возлюбленная Мастера...

Ее роль в сатанинской литургии - тема особая. Как догадывается читатель по репликам подручных Воланда, какие-то качества Маргариты делают ее совершенно необходимой для бальной церемонии. На поверхности лежит один мотив - нужна «королева». Но только ли в качестве дополнения к «королю»?

С ритуальной точки зрения коль скоро сатанинская литургия противостоит христианской, в ней должен немаловажную роль играть мотив осквернения. Конечно, Маргарита - не невинная девушка, но по меркам сего века она почти безгрешна, и многое должно быть ей прощено, потому что она много любила. Совершенно недвусмысленно Маргарита готова отдать за любимого свою душу. Кроме того, что не менее важно, в ней течет особая - королевская - кровь, мистически связанная с богоустановленной и церковно-освященной властью. Именно по этим причинам Маргарита - вполне подходящий объект для ритуального осквернения со стороны нечистой силы, стремящейся установить в мире свою власть.

Перед балом у Сатаны персону королевского происхождения омывают в бассейне с кровью далеко не столь благородного свойства. Аллюзия на иудейскую микву здесь многосмысленна...

В следующей далее сцене колено Маргариты поочередно покрывают поцелуями все званые гости сатанинского бала. Здесь дело уже не только в осквернении: одновременно каждый из них забирает у Маргариты часть жизненной силы. Нечисть может существовать только за чужой счет. Коровьев не случайно предупреждает: от невнимания королевы гости могут «захиреть». Понятно, что через некоторое время Маргарита в изнеможении едва не валится с ног, и лишь повторное омовение в кровавом бассейне дает ей силы продержаться до конца действа.

Финал сатанинской литургии многознаменателен, но для правильного осмысления необходимо знать об особенностях масонского ритуала посвящения в степень «рыцаря Кадош».

В символических действиях этого обряда воспроизводится масонская месть убийце Хирама (строителя Соломонова храма) - его закалывают ножом, отрезают голову (на жертвеннике), затем переносят ее на престол и причащают посвящаемого крови жертвенного агнца (символизирующего убийцу) из человеческого черепа. Есть свидетельства, что при посвящении наиболее знатных особ череп украшали золотой короной...

Безбожник Берлиоз вполне подходил для роли «убийцы Хирама», так как масонство, на определенных ступенях, защищает по-своему понимаемое христианство (Христа при этом именуют «первым масоном» или относят, наряду с Буддой, Заратустрой и др., к «великим посвященным»). Вот почему отрезанная голова Берлиоза появляется - как важный мотив - в кульминационный момент сатанинской литургии и, выслушав свой приговор, превращается в чашу на золотой ноге, в которую хлынет кровь доносчика - барона Майгеля.

Трудно с точностью установить, каким источником пользовался М. Булгаков, изучая этот обряд. Мы укажем один, достаточно старый. На него могли опираться и авторы более поздних работ. Это анонимная книга «Могила Жака Молэ», вышедшая в Париже в 1797 г. Ее фронтиспис и текст на с. 135 достаточно крас-норечивы...

Существенно отметить, что вместе с двенадцатью «безбожными апостолами» Берлиоза, кружившимися в адской пляске в ресторане МАССОЛИТа (ее детали, особенно джаз с воплями «Аллилуйя», подчеркнуто перекликаются с имеющей последовать сатанинской литургией), отплясывает и приезжий писатель Иоганн из Кронштадта. Что имя своему персонажу М. Булгаков давал, намереваясь вызвать в памяти читателей образ отца Иоанна Кронштадтского, проповедника, пользовавшегося в начале XX в. любовью всей России, - сомневаться не приходится. Но в чем был смысл этой несколько грубоватой аллюзии? Не в том ли, чтобы еще раз противопоставить учение Христа и представителя церковного предания!

Другие детали масонской символики и обрядности представляют второстепенный интерес.

Ценный материал для уяснения роли Маргариты в сатанинской литургии и романе в целом дают наблюдения И. Л. Галинской, обращающей внимание на логику развития этого образа под прямым или косвенным влиянием воззрений Вл. С. Соловьева. В начале романа героиня - «простонародная Афродита» (концепция «двух Афродит» - земной и небесной - восходит к платоновскому «Пиру», идеи которого и развивает Вл. Соловьев), но затем она преображается до «непомерной красоты» и оказывается способной спасти Мастера и его творение, привести возлюбленного в обитель «вечного покоя». Кульминационным моментом «пресуществления» Маргариты является именно обряд «посвящения», завершающийся приобщением из чаши.

Не лишены основания и предположения о связи образа Маргариты с соловьевской теологемой Софии-Премудрости, восходящей к учению гностиков и прослеживающейся в умозрительных построениях писателей-масонов XVIII в., а также П. А. Флоренского и С. Н. Булгакова. Согласно гностическим представлениям, «тварная» София-Премудрость является первой помощницей Бога в акте миротворения, и Воланду-Сатане, изображающему по смыслу литургии самого Творца, она логически должна быть необходимым дополнением.

Параллели между образами Маргариты и соловьевской Софии усиливаются еще одним обстоятельством - любовь Мастера и его подруги бездетная. Развернутое теоретическое обоснование бездетного идеала было дано Вл. Соловьевым в статье «Смысл любви». С точки зрения Вл. Соловьева, «законный союз семейный», так же как и физическая страсть, «исполняет дело, пока необходимое, хотя и посредственного достоинства». А именно: «он производит дурную бесконечность физического размножения организмов», тогда как подлинный «прогресс» состоит в «обращении внутрь» творческой силы, преодолении косных патриархальных и семейных устоев и установлении «истинного сизигического образа» (сизигия - гностический термин, означающий «сочетание») «всечеловеческого единства». Любопытно, что даже самопожертвование Вл. Соловьев считает несоответствующим «сизигическому идеалу». «Пожертвовать свою жизнь народу или человечеству, - пишет он, - конечно, можно, но создать из себя нового человека, проявить и осуществить истинную человеческую индивидуальность на основе этой экстенсивной [!] любви невоз-можно». Как же быть с тем вековечным образом Креста, на котором была принесена жертва за весь род человеческий? Не с ним ли, как раз на памяти Вл. Соловьева, слагали русские люди головы «за други своя» на Балканах?

Но Вл. Соловьев чужд мысли о самопожертвовании и твердо стоит за бездетную идиллию. «Верное поэтическое чутье действительности заставило и Овидия, и Гоголя лишить потомства Филимона и Бавкиду, Афанасия Ивановича и Пульхерию Ивановну».

Та же идиллия предлагается в награду и Мастеру и Маргарите. Вспомним, как описывает ее Воланд: «...неужели вы не хотите днем гулять со своею подругой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула?»

При полном безучастии бездетного Всевышнего, по прямому ходатайству родства не помнящего Иешуа-Иисуса Воланд-Сатана предлагает Мастеру и его подруге идеал бездетной любви, единственным плодом каббалистических утех которой может быть искусственный человечек - гомункул... Этот идеал самым необходимым образом связан с «богословской» концепцией романа, ибо автор его даже самого себя не мыслил в ипостасях «отца» и «сына»...

Отнюдь не случайность, что детских образов в романе практически нет. Лишь в своем вальпургиевом полете Маргарита на мгновение задерживается около оставленного взрослыми малыша, а потом просит у Сатаны о помиловании Фриды, задушившей собственного ребенка. Соответственно отсутствуют и образы родителей. В сознании героев и рассказчика нет отче-сыновнего отношения, нет истории, нет будущего.

Можно сколько угодно иронизировать над человеком, вошедшим в исторический разум, понимающим себя одновременно и нераздельно как «сына» и как «отца», пенять ему, по подсказке небезызвестного немецкого любомудра, что он воздвигает свой небесный, надвременный идеал по подобию земной семьи. Но нельзя вместе с тем не признать, что именно человек такого склада и образа мыслей менее всего удобен для управления извне, тогда как адептам «космического сознания» и «великой эволюции» достаточно и малого намека...

Достигнутый Мастером и Маргаритой вожделенный «покой» - награда за тяжкие испытания и оправдательный приговор «последнего суда».

Тема суда и возмездия в романе исключительно многообразна. Судят и убивают Иешуа и разбойников, осуждают и закалывают предателя Иуду, приговаривают к смерти безбожника Берлиоза и доносчика Майгеля, раскрывают интимные тайны жуликов и развратников и т. д. И если читатель невольно разделяет сомнения Пилата в отношении участи Га-Ноцри, то в правоте обличений и наказаний, творимых слугами Сатаны, он уверен вполне. Да кому же придет в голову жалеть буфетчика-миллионера, дядю Берлиоза, прибывшего из Киева, или критика Латунского? Множеством художественных деталей читатель вполне подготовлен почти самостоятельно утвердиться в мысли, будто совершается справедливое и неизбежное: «так им и надо»...

Есть тому и «мистические» подтверждения: кровь барона Майгеля превращается в кипящее вино, убитый Иуда становится особенно красивым, как бы освобожденным от греха.

Избранная Булгаковым версия гибели Иуды особенно существенна для композиции романа, так как она необходимым образом связана с сатанинской литургией; напомним, что Иуду с помощью женщины заманивают в Гефсиманский сад и убивают, как и Азазелло барона Майгеля, ударами острых ножей.

Ценное пояснение к этой сцене сделала И. Л. Галинская, связавшая ее с историей убийства папского легата Петра де Кастельно по приказу главы секты альбигойцев графа Раймунда VI Тулузского. Легат в глазах альбигойцев бесспорно был равнозначен предателю Иуде, так как объявил об отлучении графа от Церкви и закрытии всех католических храмов в его владениях. Знакомство М. Булгакова с «Песней об альбигойском крестовом походе» не вызывает серьезных сомнений, а подмеченное исследовательницей сопряжение альбигойских реминисценций с восходящей к гностицизму манихейской ересью, философическими мечтаниями Г. С. Сковороды и соловьевской теологемой Софии-Премудрости представляется вполне закономерным развитием темы.

Но существенным звеном в этой цепи должны быть и мотивы сатанинской литургии. Нас сейчас не может занимать вопрос, насколько справедливы были те, кто обвинял альбигойцев как «слуг Сатаны», равно как достоверна ли историческая преемственность между представителями этого движения и орденом тамплиеров. Важно лишь, что сведения о сатанинской литургии, якобы практиковавшейся храмовниками, а также о воспроизведении их обрядов в позднейшем масонстве вполне могли попасть в поле зрения М. Булгакова. И именно они позволили писателю связать в литургической теме единым узлом мотивы кровавой масонской мести за разглашение тайны и масонской же мифологемы «строительной жертвы».

М. Йованович справедливо полагает, что в распоряжении М. Булгакова мог находиться весьма широкий круг источников по истории масонства, включая и иностранные (об устном предании, понятное дело, говорить затруднительно, так как масонство было официально запрещено в России в 1822 г.). Подчеркивая, что «Евангелие по Воланду» оказывается одновременно и «Евангелием по Булгакову», критик приходит к выводу, что «Булгаков писал свой роман с Воландовых позиций», будучи вдохновленным, «подобно Гете и многим другим художникам разных времен, глубоким знакомством с масонским учением и его историей» (Jovanović М. Utopija Mihaila Bulgakova. Beograd, 1975. S. 165).

Но, если у нас не остается никаких сомнений в том, что М. Булгаков исповедовал «Евангелие от Воланда», необходимо признать, что в таком случае весь роман оказывается судом над Иисусом канонических Евангелий, совершаемым совместно Пилатом, Мастером и сатанинским воинством. Литостротон мистически отождествился с Москвой, которая некогда была «третьим Римом» - и стала второй Голгофой.

Бесспорно, что автор «Мастера и Маргариты» был жертвой преследований и злобной критики. Но, стремясь к восстановлению исторической справедливости и отдавая должную дань его литературному таланту, грешно забывать, что Булгаков ни в коей мере не был «страдальцем за веру», что «яд», которым был «пропитан» его язык (из автохарактеристики), черная шапочка с литерой «М» и эпигонски-театральное сжигание фрагментов рукописи a la Гоголь занимали в его сознании гораздо более важное место, чем обетования, записанные бывшим сборщиком податей апостолом Матфеем...

Совершенно правомерно сравнение художественных приемов как Булгакова и Гоголя, так и Булгакова и Гофмана. Но считать писателя продолжателем той же духовной традиции, к которой принадлежали Ф. М. Достоевский, Н. С. Лесков и автор «Рассуждения о Божественной Литургии» можно только по недоразумению или по причине полного идейного дальтонизма. Основательно увязнув в сетях гностических построений, обессилев от литературной травли и тягот быта, Мастер вполне готов был подать руку Сатане - и увидеть в нем Спасителя.

Противопоставив в своем обращении к верховной власти революционный процесс «излюбленной и Великой Эволюции», наш «мистический писатель» (как он себя называет) невольно выдал сердечную тайну - доверчивую увлеченность «Тайной доктриной» Е. П. Блаватской, теософскими внушениями А. Безант и прочей «эзотерической» книжностью такого рода. И, как это нередко бывает с неофитами, совершенно упустил из виду, что именно горячие проповедники вселенского эволюционизма в вольнокаменщических передниках составляли антимонархические заговоры - в екатерининские времена во Франции, а немного позднее - и в России...

Если говорить о мировоззренческой системе М. Булгакова, как она отразилась в его основном романе, мы можем отнести ее к одной из многочисленных и по духу своему безжизненных вариаций старой гностической темы. Мастер без Маргариты вряд ли заслуживал серьезного внимания. И его подруга, будь она лишь очередным воплощением Софии-Ахамот, с равным успехом обольщавшей валентиниан, Джона Пордеджа и Вл. Соловьева, была бы для нас малоинтересна.

Но за образом Маргариты стояла не только отвлеченная концепция, но в первую очередь живое человеческое лицо. И именно оно своей жизненной силой местами разрывает мертвенную сеть гностических умозрений. В короткой беседе с четырехлетним малышом Маргарита внезапно прозревает до откровений благодати материнства:

«Я тебе сказку расскажу, - заговорила Маргарита и положила разгоряченную руку на стриженую голову, - была на свете одна тетя. И у нее не было детей, и счастья вообще тоже не было. И вот она сперва долго плакала, а потом стала злая...»

Но в душе Маргариты злоба не может укорениться, ибо в этой храмине теплится лампадка сострадания и любви. Прошедшая все тягостные испытания сатанинского бала, Маргарита первую свою просьбу к Князю Тьмы обращает за внешне чужую, понятную лишь по сродству боли детоубийцу Фриду.

Порой отталкивающе-достоверно лебезит и заискивает Маргарита перед Сатаной, слишком зримо-психологична она для идеального образца. И все-таки в непроизвольных словах и решительных поступках героини идеал любви, сострадания и самопожертвования, толком даже не намеченный в образе Иешуа, временами обретает уловимые контуры. Но потом вновь тает в лунатических видениях профессора Понырева.

Похлопав собеседника по плечу, Кот напыщенно произнес: - Храм, который строим мы с Вами, Мастер, разрушить никому не удастся.

С этими словами он поправил на голове отрешенно смотревшего на стену писателя черную засаленную шапочку с литерой «М» и, как это любят делать высокообразованные коты, задрав хвост исчез в дымоходной трубе. На стене слегка качнулась маленькая пришпиленная бумажная иконка. На ней был изображен апостол и Евангелист Матфей со стоящим позади ангелом. Мастеру на мгновение показалось, что ангел от него отвернулся.

Н.К. Гаврюшин (Москва)

"Мастер и Маргарита" - фантасмагорический роман советского писателя Михаила Булгакова, занимающий неоднозначную позицию в отечественной литературе. "Мастер и Маргарита" - книга, написанная оригинальным языком, здесь переплелись судьбы простых людей, мистические силы, острая сатира и неподдельная атмосфера атеизма.

Именно из-за этого "нагромождения" различных литературных приемов и калейдоскопа событий читателю трудно уловить тот глубокий политический и нравственных смысл, который кроется в этом великом произведении. Каждый находит в этом романе свой смысл, в этом и заключена его многогранность. Кто-то скажет, что смысл "Мастера и Маргариты" заключен в превозношении любви, побеждающей даже смерть, кто-то возразит: нет, это роман о вечном противостоянии добра и зла, о пропаганде христианских ценностей. В чем же заключена истина?

В романе присутствуют две сюжетные линии, в каждой из которых события происходят в разное время и в разном месте. Поначалу события разворачиваются в Москве 30-х годов. В тихий вечер словно из ниоткуда появилась странная компания во главе с Воландом, который на поверку оказался самим Сатаной. Они творят дела, которые коренным образом меняют жизнь некоторых людей (как пример, судьба Маргариты в романе "Мастер и Маргарита"). Вторая линия развивается по аналогии с библейским сюжетом: действие происходит в романе Мастера, главные действующие лица - пророк Иешуа (аналогия с Иисусом) и прокуратор Иудеи Две эти линии замысловато свиты между собой, характеры и роли персонажей переплетаются, что несколько мешает уловить тот смысл, который автор изначально вложил в свое произведение.

Да, смысл "Мастера и Маргариты" можно трактовать по-разному: роман этот и о большой и чистой любви, и о преданности и самопожертвовании, и о стремлении к правде и борьбе за нее, и о человеческих пороках, которые как на ладони рассматривает Воланд со сцены. Однако есть в романе и тонкий политический подтекст, его просто не могло не быть, особенно если учитывать то, в какое время творил свое - жестокие репрессии, постоянные доносы, тотальная слежка за жизнью граждан. "Как можно так спокойно жить в подобной атмосфере? Как можно ходить на представления и находить свою жизнь удавшейся?" - будто вопрошает автор. Олицетворением беспощадной государственной машины можно считать Понтия Пилата.

Страдающий мигренью и мнительностью, не любящий иудеев и людей в принципе, он, тем не менее, проникается интересом, а затем и симпатией к Иешуа. Но, несмотря на это, он не решился пойти наперекор системе и спасти пророка, за что впоследствии был обречен мучиться сомнениями и раскаяниями всю вечность, до тех пор, пока Мастер не освободил его. Задумавшийся над судьбой прокуратора читатель начинает постигать нравственный смысл "Мастера и Маргариты": "Что заставляет людей поступаться своими принципами? Трусость? Равнодушие? Страх перед ответственностью за свои поступки?"

В романе "Мастер и Маргарита" автор сознательно пренебрегает библейскими канонами и дает собственную интерпретацию природы добра и зла, которые зачастую в романе меняются местами. Такой взгляд помогает по-новому взглянуть на привычные вещи и открыть для себя много нового там, где, казалось бы, искать уже нечего - в этом и кроется смысл "Мастера и Маргариты".

«Мастер и Маргарита» - один из самых загадочных романов в истории, над его толкованием до сих пор бьются исследователи. Мы дадим семь ключей к этому произведению.

Литературная мистификация

Почему знаменитый роман Булгакова называется «Мастер и Маргарита», и о чем, на самом деле, эта книга? Известно, что идея создания родилась у автора после увлечения мистицизмом XIX века.Легенды о дьяволе, иудейская и христианская демонологии, трактаты о Боге – все это присутствует в произведении. Наиболее важными источниками, которыми консультировался автор, стали работы «История сношений человека с дьяволом» Михаила Орлова и книга Амфитеатрова «Дьявол в быте, легенде и в литературе средних веков». Как известно, у «Мастера и Маргариты» было несколько редакций. Говорят, первая, над которой автор трудился в 1928-1929 годах, не имела никакого отношения ни к Мастеру, ни к Маргарите, и называлась «Чёрный маг», «Жонглёр с копытом». То есть центральной фигурой и сутью романа был именно Дьявол - эдакий русский вариант произведения «Фауст». Первую рукопись Булгаков самолично сжег после запрета его пьесы «Кабала Святош». Об этом писатель сообщил правительству: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе»! Вторая редакция, также была посвящена падшему ангелу и называлась «Сатана» или «Великий канцлер». Здесь уже появились Маргарита с Мастером, а Воланд обзавелся своей свитой. Но, нынешнее название получила лишь третья рукопись, которую, на самом деле, автор так и не закончил.

Многоликий Воланд

Князь тьмы является, пожалуй, самым популярным персонажем «Мастера и Маргариты». При поверхностном прочтении у читателя создается впечатление, что Воланд – это «сама справедливость», судья, который борется с человеческими пороками и покровительствует любви и творчеству. Кто-то вообще считает, что в этом образе Булгаков изобразил Сталина! Воланд многолик и сложен, как и полагается Искусителю. Его рассматривают как классического Сатану, что и замышлял автор в ранних версиях книги, как нового Мессию, переосмысленного Христа, чье пришествие и описывается в романе.
На самом деле, Воланд – не просто дьявол – у него множество прототипов. Это и верховный языческий бог – Вотан у древних германцев (Один - у скандинавов), великий «маг» и масон граф Калиостро, который помнил события тысячелетнего прошлого, предсказывал будущее, и имел с Воландом портретное сходство. А еще это «темная лошадка» Воланд из «Фауста» Гете, который упоминается в произведении лишь однажды, в эпизоде, который упустили в русском переводе. Между прочим, в Германии черта называли именно «Фаланд». Помните эпизод из романа, когда служащие не могут вспомнить имя мага: «Может быть, Фаланд?».

Свита Сатаны

Как человек не может существовать без тени, так и Воланд – не Воланд без своей свиты. Азазелло, Бегемот и Коровьев-Фагот – это инструменты дьявольского правосудия, самые яркие герои романа, за спиной у которых отнюдь не однозначное прошлое.
Возьмем, например, Азазелло – «демона безводной пустыни, демона-убийцу». Этот образ Булгаков позаимствовал из ветхозаветных книг, где так зовут падшего ангела, который научил людей изготовлять оружие и украшения. Благодаря ему, женщины освоили «блудливое искусство» раскрашивать лицо. Поэтому, именно Азазелло дает крем Маргарите, толкает ее на «темную дорожку». В романе это правая рука Воланда, исполняющая «черную работу». Он убивает барона Майгеля, отравляет влюбленных. Его суть – бестелесное, абсолютное зло в чистом виде.
Коровьев-Фагот – единственный человек в свите Воланда. До конца не ясно, кто стал его прототипом, но исследователи возводят его корни к ацтецкому богу Вицлипуцли, имя которого упоминается в разговоре Берлиоза с Бездомным. Это – бог войны, которому приносили жертвы, а по легендам о докторе Фаусте – дух ада и первый помощник сатаны. Его имя, неосторожно произнесенное председателем «МАССОЛИТа» – сигнал для появления Воланда.
Бегемот – кот-оборотень и любимый шут Воланда, чей образ происходит из легенд о демоне обжорства и мифологическом звере ветхого завета. В исследовании И. Я. Порфирьева «Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях», которое было явно знакомо Булгакову, упоминалось морское чудовище Бегемот, вместе с Левиафаном обитающее в невидимой пустыне «на востоке от сада, где жили избранные и праведные». Сведения о Бегемоте автор также почерпнул из истории о некой Анне Дезанж, жившей в XVII века и одержимой семью дьяволами, среди которых упоминается Бегемот, демон из чина Престолов. Этот бес изображался в виде чудовища со слоновьей головой, хоботом и клыками. Руки у него были человеческие, а громадный живот, короткий хвост и толстые задние лапы - как у бегемота, что напоминало о его имени.

Черная королева Марго

Маргариту часто считают образцом женственности, эдакой пушкинской «Татьяной XX века». Но прототипом «королевы Марго» стала явно не скромная девушка из российской глубинки. Помимо явного сходства героини с последней женой писателя, в романе подчеркнута связь Маргариты с двумя французскими королевами. Первая - та самая «Королева Марго», жена Генриха IV, свадьба которой обернулось кровавой Варфоломеевской ночью. Это событие упоминается по дороге на Великий бал Сатаны. Толстяк, узнавший Маргариту, называет ее «светлая королева Марго» и лопочет «какой-то вздор про кровавую свадьбу своего друга в Париже Гессара». Гессар - парижский издатель переписки Маргариты Валуа, которого Булгаков сделал участником Варфоломеевской ночи. В образе героини видят и другую королеву - Маргариту Наваррскую, которая была одной из первых французских женщин-писательниц, автор знаменитого «Гептамерона». Обе дамы покровительствовали писателям и поэтам, булгаковская Маргарита любит своего гениального писателя – Мастера.

Москва – Ершалаим

Одна из самых интересных загадок «Мастера и Маргариты» – это время, когда происходят события. В романе нет ни одной абсолютной даты, от которой можно вести отсчет. Действие относят к страстной неделе с первого по седьмое мая 1929 года. Эта датировка приводит параллель с миром «Пилатовых глав», которые происходили в Ершалаиме 29 или 30 года в течение недели, которая впоследствии стала Страстной. «Над Москвой 1929 года и Ершалаимом 29-го стоит одна и та же апокалипсическая погода, одна и та же тьма надвигается на город греха грозовой стеной, одна и та же луна пасхального полнолуния заливает переулки ветхозаветного Ершалаима и новозаветной Москвы». В первой части романа обе эти истории развиваются параллельно, во второй, все более и более переплетаясь, в конце концов они сливаются воедино, обретая целостность и переходя из нашего мира в потусторонний.

Влияние Густава Майринка

Огромное значение на Булгакова оказали идеи Густава Майринка, произведения которого появились в России в начале XX века. В романе австрийского экспрессиониста «Голем» главный герой мастер Анастасиус Пернат в финале воссоединяется со своей возлюбленной Мириам «у стены последнего фонаря», на границе реального и потустороннего миров. Связь с «Мастером и Маргаритой» налицо. Вспомним знаменитый афоризм булгаковского романа: «Рукописи не горят». Скорее всего, она восходит к «Белому доминиканцу», где говорится:«Да, конечно, истина не горит и ее невозможно растоптать». Там же рассказывается о надписи над алтарем, из-за которой падает икона Божьей матери. Равно как и сожженная рукопись мастера, возрождающая Воланда из небытия, который восстанавливает истинную историю Иешуа, надпись символизирует связь истины не только с Богом, но и с дьяволом.
В «Мастере и Маргарите», как и в «Белом доминиканце» Майринка, для героев главным является не цель, а сам процесс пути – развитие. Только вот смысл этого пути у писателей разное. Густав, как и его герои, искал его в творческом начале, Булгаков стремился к достижению некоего «эзотерического» абсолюта, сути мироздания.

Последняя рукопись

Последняя редакция романа, которая впоследствии дошла до читателя, была начата в 1937 году. Автор продолжал работать с ней до самой смерти. Почему он не смог закончить работу над книгой, которую писал дюжину лет? Может, он полагал, что недостаточно осведомлен в вопросе, за который взялся, и его понимание иудейской демонологии и ранних христианских текстов было дилетантским? Как бы то ни было, роман практически «высосал» жизнь автора. Последним исправлением, которое он внес 13 февраля 1940 года, стала фраза Маргариты: «Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?». Через месяц он умер. Последними словами Булгакова, адресованные роману были: «Чтобы знали, чтобы знали…».

Над романом «Мастер и Маргарита» Булгаков работал около 12 лет и так не успел его окончательно отредактировать. Этот роман стал настоящим откровением писателя, сам Булгаков говорил, что это его главное послание к человечеству, завещание потомкам.

Об этом романе написано много книг. Среди исследователей творческого наследия Булгакова есть мнение, что это произведение своего рода политический трактат. В Воланде они видели Сталина и его свиту отождествляли с политическими деятелями того времени. Однако рассматривать роман «Мастер и Маргарита» только с этой точки зрения и видеть в нем только политическую сатиру было бы не правильно.

Некоторые литературоведы считают, что основным смыслом этого мистического произведения является вечная борьба между добром и злом. По Булгакову получается, что и зло на Земле всегда должны находиться в равновесии. Иешуа и Воланд олицетворяют собой именно эти два духовных начала. Одной из ключевых фраз романа стали слова Воланда, которые он произнес, обращаясь к Левию Матвею: «Не ли так добр, подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела , если бы с нее исчезли тени?»

В романе зло, в лице Воланда, престает гуманным и справедливым. Добро и зло переплетены между собой и находятся в тесном взаимодействии, особенно в человеческих душах. Воланд карал людей злом за зло ради справедливости.

Не зря некоторые критики проводили аналогию романа Булгакова и историю Фауста, правда в «Мастере и Маргарите» ситуация представлена в перевернутом виде. Фауст продал душу дьяволу и предал любовь Маргариты ради жажды познания, а в романе Булгакова Маргарита заключает с дьяволом ради любви к Мастеру.

Борьба за человека

Жители Булгаковской Москвы предстают перед читателем собранием марионеток, терзаемых страстями. Огромное значение имеет в Варьете, где Воланд садится перед публикой и начинает рассуждать о том, что люди не меняются веками.

На фоне этой безликой массы только Мастер и Маргарита глубоко осознают, как устроен мир и кто им правит.

Образ Мастера является собирательным и автобиографичным. Читатель не узнает его настоящего имени. В лице мастера выступает любой художник, а также человек, который имеет собственное видение мира. Маргарита – это образ идеальной женщины, которая способна любить до конца, невзирая на трудности и преграды. Они идеальные собирательные образы преданного своему делу мужчины и верной своим чувствам женщины.

Таким образом, смысл этого бессмертного романа условно можно разделить на три пласта.

Над всем стоит противостояние Воланда и Иешуа, которые вместе со своими учениками и свитой ведут беспрерывную борьбу за бессмертную человеческую душу, играют судьбами людей.

Чуть ниже находятся такие люди, как Мастер и Маргарита, позже к ним присоединяется ученик Мастера профессор Понырев. Эти люди духовно более зрелые, которые осознают, что жизнь устроена гораздо сложнее, чем, кажется, на первый взгляд.

И, наконец, в самом низу находятся простые обыватели булгаковской Москвы. Они не имеют воли и стремятся только к материальным ценностям.

Роман Булгакова «Мастер и Маргарита» служит постоянным предостережением от невнимательности к себе, от слепого следования заведенному порядку вещей, в ущерб осознанию собственной личности.

Роман «Мастер и Маргарита» является не только великим литературным явлением начала ХХ века, но и историческим источником жизни в СССР в 20-30-е годы. По мнению одних критиков, этот роман является и гимном дьяволу и антирелигиозной миссией, а по мнению других этот «гимн» открывает глаза «заблудившимся».
Начнём с того, что сам роман является прелестью, причём немного в ином смысле этого слова.
«Прелесть» - от славянского произносится как обман, лесть. Почему же «Мастер и Маргарита» - прелесть? Дело в том, что сами Мастер и Марго не являются по большему счёту главными героями. Звучит парадоксально, но произведение о демоне, о Воланде, и только, о нём.
Так почему же Воланд – главный герой романа? Перед первой главой есть эпиграф: «…так кто ж ты, наконец? – Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо…» (Гёте И.-В. Фауст)
Сила дьявола, которая «вечно хочет зла»!!! Воланд – одно из 96 имён дьявола, не иначе как Люцифера, которого Бог прогнал в мир более тёмный, мрачный и пустой – ад. Демон лишён плоти, он дух, он не может творить. В отличие от человека, который создан по образу и подобию Бога. Следовательно, раз человек по образу Бога создан – он является творцом? Обратимся к Библии, где указанно, что Адам дал всему сотворённому Богом имена и названия, Адам являлся в какой-то степени творцом. Из Евангелия находим: «…У человека есть свобода выбора…» Не иначе как свобода воли, умение творить. Дьявол же, являясь духом, не может быть творцом и страшно завидует людям, ему нужен Мастер, чтобы написать своеобразную «книгу сатаны». Не являясь творцом, он не может предугадывать будущее, он может его строить, как путь к своей цели.
На протяжении всего романа мы наблюдаем именно действие мистики, участия нечистой силы, коей является сатана.
Автор, Михаил Афанасьевич Булгаков, религиозно образованный человек. Его отец – доцент в Киевской Духовной Академии. Сам Михаил ещё в гимназии изучал Ветхий и Новый Заветы, Закон Божий. В 1910 году, когда Булгаков достигает совершеннолетия – он снимает навсегда с себя нательный крест, как бы отказываясь от Бога. Ещё с 20-х годов он начинает писать произведение о дьяволе носившее разные названия «Князь Тьмы», «Чёрный Маг», «Консультант с Копытом» и др.
Существует мнение, что пальцы на ногах демона превратились в копыта. В то время ходивший по Москве слух, что у Иосифа Сталина пальцы на ногах срослись, заставил Булгакова вырвать из романа описание консультанта. Что самое интересное, Михаил Афанасьевич уничтожал 2/3 страниц романа, а 1/3 часть сохранялась, так по начальным фразам можно было восстановить роман, как и сказал Воланд: «рукописи не горят».
Наблюдая за Мастером и его автором, мы находим много общего, так, например, Мастер сжигал свой роман о Понтии Пилате. У Булгакова была также и своя Маргарита, Елена Сергеевна Шиловская. Мастер рассказывал, что когда он взглянул на икону Ангела-Хранителя – ангел отвернулся от него, потому что сам Мастер отказался от Хранителя, видимо, поэтому он отрёкся и от имени, данного при крещении. Разве не находим того же и у Михаила Афанасьевича?
К слову о романе, написанном Мастером. Роман его является противоположностью Евангелию, где Иешуа Га-Ноцри полнейшая противоположность Иисусу Христу. Сделаем сравнение:
1. На вопрос Пилата кто он по роду и откуда, Иешуа ответил, что родом он родом из Гамалы и родителей своих не помнит. Христос говорил: «Как отец знает меня, так и я знаю Отца».
2. Прокуратор спросил бродягу: «что такое истина?», на что Га-Ноцри ответил: «Истина прежде в том, игемон, что у тебя болит голова…» здесь Иешуа проявил себя со стороны врача и экстрасенса. Иисус же на данный вопрос молчал, предоставляя прокуратору возможность понять самому, что Истина стоит перед ним.
3. Подсудимый был чрезвычайно болтлив в романе Мастера, игемону было жаль безвинного бродягу-врача, к тому же замечательного собеседника, который не хотел идти на смерть. Сын Божий же, опираясь на Евангелие – был молчалив и скромен, как подобает тому, кто намеренно шёл на смерть, ради спасения человечества.
В этом есть много противоречий. Обращусь к выше упомянутому: «Воланд – одно из 96 имён Люцифера» Мы подметили, что 96 – число-перевёртыш. Странное свойство, ведь имя автора начинается на ту же букву, что и «имя» его героя. Михаил и Мастер. В свою очередь буква «М» является отражением буквы «W», а это начальная буква имени Воланда на визитной карточке.